— Отлично, — я удовлетворенно кивнул. — Что нужно для его производства?

— В идеале — стальной лом соответствующего химического состава. За неимением такового — трехкратное количество обычного железного лома, который будет использован для переработки и последующего синтеза необходимого сплава. От вас, барон, не требуется предоставления чертежей, они уже имеются в моей базе данных. Остается только подать исходное сырье в боковой приемный отсек.

Раздался тихий щелчок. С левой стороны «Феникса», там, где раньше была лишь гладкая черная поверхность, плавно отъехала панель, и из недр принтера бесшумно выдвинулся контейнер, похожий на большой металлический ящик.

— Сюда следует помещать исходный материал, — спокойно прокомментировал ИскИн.

Снова щелчок. С правой стороны корпуса точно так же открылась еще одна панель, и оттуда выдвинулось полотно, напоминающее конвейерную ленту, какие я видел в гипермаркетах у кассы в своей прошлой жизни.

— А здесь будет выходить итоговый продукт. Время производства одной единицы, учитывая необходимость переработки низкокачественного сырья, составит приблизительно… — ИскИн снова сделал паузу, производя расчеты, — один час и двенадцать минут.

Один час… Я едва сдержал восхищенный свист. Создать идеальный, сбалансированный меч из простого железного лома всего за час с небольшим… Михалыч, при всем его мастерстве, потратил бы на это минимум несколько дней кропотливого труда. А здесь… здесь это было поставлено на поток.

Я смотрел на этот черный, гудящий ящик, на его выдвинутые отсеки, и понимал — это не просто машина. Это — будущее. Наше будущее. И оно только что началось. Здесь, в моем до недавно убогом поместья в Хмарском. В восстановленных руинах.

— Займемся этим завтра, — сказал я, легким нажатием задвигая выдвинутые ящики обратно в корпус «Феникса». Они исчезли в его недрах так же бесшумно, как и появились, оставив после себя лишь идеально гладкую, черную поверхность. — Мы и так задержались сегодня допоздна. Нам всем нужен отдых.

Я посмотрел на своих спутников. Иван и Руслан все еще стояли, как завороженные, глядя на черный куб. На их лицах читалась смесь недоверия, благоговения и какого-то почти детского восторга. Еще бы. Они только что стали свидетелями настоящего чуда, пусть и технологического, а не божественного.

На дворе действительно стояла глубокая ночь. Я подошел к окну и распахнул его настежь, впуская в комнату прохладный, влажный воздух, пахнущий дождем и мокрой листвой. Большая, полная луна, словно любопытный сосед, заглядывала в мой рабочий кабинет, освещая его призрачным, серебристым светом. Она бросала длинные тени от книжных шкафов, от стола, заваленного чертежами, и от черного, инопланетного куба «Феникса», делая его еще более загадочным и монументальным.

В эту самую минуту тишину нарушил тихий, почти робкий стук в дверь.

Мы втроем — я, Иван и Руслан — как по команде, переглянулись. Кто это мог быть в такой поздний час?

— Войдите, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя внутри почувствовал легкое напряжение.

Дверная створка медленно отворилась, и я увидел то, чего, пожалуй, не ожидал. На пороге стояла… целая орава людей. Почти все жители Хмарского, кого я мог сейчас вспомнить. И крестьяне, и хламники, и даже Андрей Михайлович, стоявший впереди всех, его лицо, как всегда, было хмурым, но в глазах читалось неприкрытое беспокойство. Они стояли, сгрудившись в узком коридоре, их лица, освещенные неровным светом свечи, которую кто-то держал в руках, были полны одного-единственного немого вопроса: «Что это, черт возьми, было?»

— Барин, — начал было Василь, мой верный староста, его голос был неуверенным, почти виноватым. Он мялся, переступая с ноги на ногу, не решаясь войти. — Возможно, это не наше дело, но… от лица всех жителей хотелось бы спросить…

— Что произошло? — спросил я, забегая вперед и тем самым избавляя его от необходимости подбирать слова. Я мягко улыбнулся, давая им понять, что не сержусь. — Вас разбудил тот свет, что исходил из моего кабинета?

Староста кивнул, и я увидел, как по толпе прокатился вздох облегчения. Видимо, они боялись моей реакции, боялись навлечь на себя гнев барона, который занимался в своем кабинете какими-то неведомыми, пугающими вещами.

— Бояться нечего, — ответил я так же спокойно, обводя взглядом их встревоженные лица. — Все в порядке. Наоборот, сегодня случилось нечто очень хорошее. Очень важное для всех нас. Могу лишь сказать, что после этого… — я сделал многозначительную паузу, — у нас теперь наконец-то появится хороший, качественный инструмент для работы. А еще — много чего другого, полезного. Так что не переживайте. Лучше идите все спать. Завтра будет новый день, и он принесет нам много хороших новостей.

Я видел, как напряжение на их лицах постепенно спадает, уступая место любопытству и надежде. Они не поняли и половины из того, что я сказал, но главного добились — убедились, что барон жив, здоров, и что никакой вселенской катастрофы не произошло. Этого им было достаточно.