Декарт считал, что чувства есть только у людей. Все остальные животные – это машины без сознания. В такое трудно поверить. Но, возможно, некоторые животные не имеют сознания. Мотылек падает в гидромассажную ванун. Я зачерпываю его из воды и отбрасываю в сторону. Декарт может быть прав насчет мотыльков. Я надеюсь, что он прав насчет мотыльков.

Может ли Декарт быть прав насчет внеземных существ? Что, если существующие там формы жизни – это просто прыгающие насекомые? Они могут быть очень умными и не испытывать осознанных чувств. Я не верю, что между интеллектом и сентиентностью есть какая-то обязательная связь.

Многие люди – в том числе известные философы – до сих пор не понимают этого. Они считают, что если осьминог может разгадать картинку-головоломку, с которой не справится четырехлетний ребенок, то у него наверняка есть ощущения, похожие на наши.

Франс де Вааль задает вопрос: «Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?». Он написал потрясающую книгу «Последнее объятие мамы». Он уверен, что у животных развиты чувства на том же уровне, что и у нас. Но то, что он приводит в качестве доказательств, – не более чем длинный перечень хитроумных уловок.

А как насчет аргумента от непрерывности (Argument from Continuity)? Люди говорят, что эволюция была постепенным процессом, без резких скачков. В истории не было ни одного момента, когда мы могли бы провести черту и разделить бессознательное и сознательное. Так что какой-то вид сознания должен был прийти к этому пределу.

Панпсихисты – сторонники теории «сознания повсюду» – считают, что сознание является основным свойством физической материи. Даже чайная чашка обладает толикой осознанных ощущений. Панпсихизм кажется мне очень плохой идеей. Что представляет собой эта толика? Чей бы это мог быть опыт?

Я думаю, что сознание должно быть либо полностью сформированным, либо его вообще не должно быть. К этому, конечно, я пришел благодаря личному опыту. Я резко прихожу в сознание, когда просыпаюсь, и покидаю его, когда засыпаю. Почему бы не произойти столь же резкому переходу в процессе эволюции: критический момент, когда наши предки внезапно проснулись, и загорелась искра сентиентности? Один маленький шаг для мозга, один гигантский скачок для разума?

Я вижу, как по небу медленно движется звезда. Нет, не звезда, а созданный человеком спутник.

Мы, люди, находимся на пути к тому, чтобы самим стать пришельцами. Скоро в космосе появятся разумные существа. Но мы, в наших человеческих телах, не сможем выйти за пределы Солнечной системы. Если мы захотим исследовать звезды, нам придется послать вместо себя разумных роботов. Могут ли это быть сентиентные роботы-машины, которые ценят свое сознание так же, как и мы? Какой дополнительный элемент может потребоваться для их создания?

Дэниел Хиллис предположил, что всемирная паутина уже обрела сознание в силу своей сложности. Только она пока не соизволила сообщить нам об этом. Может ли всемирная сеть причинять боль? Должны ли мы заботиться о ней?

Часто говорят, что в результате создания все более и более сложных роботов однажды это действительно произойдет: будет пересечена черта, за которой сентиентность станет эмерджентным свойством [2] – точно так же, как ранее подобное происходило в ходе эволюции. Но я не думаю, что это произошло просто так. Я считаю, что в результате естественного отбора специальные «схемы» были встроены в мозг наших предков для особой цели – наделить их сентиентностью.

Многие не согласны со мной. Они указывают – совершенно справедливо – на то, что сентиентности было бы отдано предпочтение в процессе эволюции только в том случае, если бы она способствовала выживанию. Но тогда, спрашивают они, где доказательства того, что это вообще имеет какое-то значение?

Есть ли хоть какая-нибудь разница? Я хочу сказать, что, на мой взгляд, сентиентность меняет в мире все: это различие между тем, чтобы быть мной и не быть мной! Но желание согласиться с этим не сделает тезис верным. Я могу обманывать себя. Немало людей считают, что это самообман.

Хмм. Придется все переосмыслить.

На моей родине – в Великобритании, на рассмотрении парламента находится новый законопроект «О защите животных (признание разумности)». Пункт 1 – это пункт о «признании наличия сентиентности (разумности) у животных». По словам госсекретаря, это «закрепит в законодательстве Великобритании принцип, согласно которому животные являются разумными существами, способными чувствовать боль и удовольствие». Сэр Стивен Лоус, бывший первый парламентский советник, заметил на этапе обсуждения в Комитете: «Справедливости ради следует отметить, что все концепции в пункте 1 кажутся проблематичными в той или иной степени».

Он прав. Это философский, научный, этический и юридический бардак. На данный момент нам не хватает не только прямых доказательств, но даже общепринятых аргументов в пользу того, насколько далеко простирается сознание. Пожалуй, единственный достоверный пример – это наш собственный опыт, а все остальные – вызывают обоснованные сомнения. Тем не менее мы все время вынуждены вести себя так, будто знаем ответы.

Мэри Оливер заканчивает свое прекрасное стихотворение «Чувствуют ли камни?» (о том, обладают ли камни, деревья и облака чувствами) протестом: – что, даже если весь мир говорит, что это невозможно, она отказывается с этим согласиться. «Слишком ужасно было бы ошибиться». Я понимаю ее: отказ поэта смириться с невозможностью, настойчивый вопрос «а что, если?». Что, если камни чувствуют? Можно сказать, что я разделяю мнение всего мира о камнях. Уверен, что они ничего не испытывают. Но омары, осьминоги?