Еще мы играли в одну игру с теннисным мячом в три раунда. Крикет был тогда популярен среди европейцев. Мы тоже играли в него. Еще играли в футбол. У нас было много спортивных игр, но любимым времяпрепровождением был запуск воздушных змеев.

В те дни дети были очень дружны. Все дети — сингальцы, тамильцы, мусульмане, бюргеры — жили очень дружно. У нас не было ни расовых, ни кастовых разногласий. Взрослые, однако, придерживались и своей касты, и своей национальности. Но ни в магазинах, ни в школах этого не наблюдалось. Моим лучшим другом был мусульманин Абдул Маджид. Он скончался совсем недавно.

— Бханте, разве расовые противоречия не исчезают сами по себе, если люди поддерживают дружеские отношения? Так могут исчезнуть и кастовые, и религиозные различия.

— Это верно. Все противоречия сходят на нет, когда дети дружелюбны и с возрастом не теряют своего хорошего отношения. Дружба формируется в школьные годы. Поэтому нежелательно создавать учебные заведения для какой-то отдельной национальности или расы. В обратном случае автоматически будут формироваться противоречия на расовой почве. Дружбу, сформированную в детстве, не так-то легко разрушить.

Расскажу еще об этом значимом событии того времени. Мне в то время было лет девять. Секретарем «Общества Махабодхи» в то время был г-н Валисинге Аришчандра. Он был брахмачарьином. Мой дядя состоял в этом обществе. Он много помогал Анагарике Дхармапале. Он пригласил брахмачарьина Аришчандру Валисигхе в Балангоду. Договоренность была достигнута в нотариальной конторе, там, где сейчас находится почтовое отделение. Все здание принадлежало тогда моему дяде. Брахмачарьин провел там два дня. Днем он говорил со школьниками. Тогда, вместо кино, были диафильмы. Он показывал нам слайды и много говорил с нами.

Первый на Шри-Ланке граммофон был еще одним участником наших бесед. Его подарили Анагарике Дхармапале во время поездки по Америке. Впоследствии граммофон отдали брахмачарьину Валисингхе Харишчандре для проведения лекций. Граммофон пластинок не проигрывал, но лекцию можно было записать на мембране и сразу прослушать. Валисингхе проигрывал на нем гатхи, стихи и шлоки.

Его учения сильно отозвались в наших умах. Мы очень привязались к брахмачарьину. Он был добрым и вел себя как отшельник. Все его любили. В отличие от Анагарики Дхармапалы он не был строгим. Но часто подчеркивал важность сохранения буддийской культуры, национальных традиций и страны. Он не говорил ничего, что бы могло задеть чувства других людей. Его ни в чем нельзя было уличить. На следующий день после его прибытия я стал расспрашивать своего деда о нем. Дедушка сказал: «Он работает для распространения буддизма». Тогда я сказал, что хочу быть похожим на него. Я тогда еще не знал, что значит быть брахмачарьином. На следующее утро дед отвел меня к Харишчандре: «Этот малый тоже хочет быть брахмачарьином». Тот ответил без задержки: «Отлично. Я возьму это на себя». Но моему отцу сказали, что я не подхожу по возрасту и что мне следует обратиться, когда я стану старше. С того дня я уже знал, что буду брахмачарьином.

В то время произошло еще одно важное событие. Наш магазин располагался на пересечении трех дорог. Раз в месяц один монах ходил через нас до храма Махавелатенна. Как-то раз дедушка пригласил его войти, предложил напитки и провел с ним некоторое время в беседе. Он позвал меня поклониться монаху. Этот монах жил в пещере на горе Белигала, что в трех километрах от Балангоды. Он был самым ученым монахом в нашей местности. Звали его Силананда. Раз в месяц он навещал своего учителя, который жил в Махавелатенне Чандрасекхаре Мудалиндарамае.

Вся деятельность Махавалатенне велась Рате Махаттаей, который приходился дедушкой г-жи Сиримаво Бандаранаике [23] . Почитаемый Силананда раньше приглашал к себе Рате Махаттаю для бесед, так как они были равны в знаниях. Этот монах всегда путешествовал пешком. Он был равно учен и добродетелен. Также он был полон спокойствия. Я часто видел его. Я все больше склонялся к тому, чтобы стать брахмачарьином. Однажды дедушка сказал, что для работы по распространению буддизма куда лучше быть монахом. Сам он ранее был монахом. С тех пор идея стать монахом крепко засела у меня в голове.

В детстве я был беззаботным и счастливым. Я хорошо учился. У меня была хорошая память, я был умен и всегда был лучшим в классе. Когда мне было двенадцать, мой отец закрыл магазин, поскольку тот начал приносить убытки. Дедушка умер. Отец стал жить в Тхумбагоде, Балангоде, в километре от прежнего магазина.

Я переехал в соседний магазин и ездил в школу оттуда. После школы я возвращался в магазин, а это было около часа дня. Обедал и отправлялся в английскую школу. Там занятия проходили до пяти вечера, и я снова возвращался в магазин.

У нас в магазине продавались газеты «Сарасави» и «Сандареса», которые я читал с превеликим интересом. К тому времени я был в седьмом классе школы. В моем классе был один мальчик из католической школы. Он перешел к нам, поскольку у них были только начальные классы. Он был моим лучшим другом. Он приносил мне католическую литературу. Однажды он дал мне книгу «Будда Лабдхи Винишая» — критические комментарии по буддизму, которые были выпущены католической церковью. Книга раскритиковала буддийское устройство мира с горой Меру. В школе я изучал географию с большим интересом. Я также не мог принять буддийскую концепцию. Поэтому я отправился в монастырь и стал расспрашивать монахов. Они также не смогли дать мне исчерпывающих ответов.