— Что ж, Рикардо, возможно все это неприятно, но огорчаться не следует. Я даже рада буду, если ты оставишь прежние свои дела.

— Неприятно? Рада?… Ты хоть понимаешь, что мы потеряли почти все свои деньги, что мы разорены, Роза? Линаресы — нищие!

— Я понимаю, Рикардо, что твоя крупная сделка оказалась неудачной. Так бывает. Но до нищеты еще далеко. Ты просто не знаешь, что такое нищета, ты никогда не жил в Вилья-Руин.

— Все равно, произошло ужасное, и мы теперь не сможем жить, как прежде. Хорошо еще, что ты не подписала бумаги на приобретение ресторана. Теперь это невозможно.

— Почему же невозможно? И ресторан я уже купила.

— И заплатила за него?

— Еще нет, но сделаю это на днях.

— Ты упряма, Роза, но я рад, что наконец-то ты поняла, что благородство имеет свои границы. Так ты продаешь землю «парашютистов»? Разреши тебе помочь в этом, ты можешь продешевить.

— Как ты мог подумать об этом, Рикардо? Я поклялась Деве Гваделупе, что это будет земля бедняков! Я не трону ее, даже если и вправду сделаюсь нищей!

— Значит, тебе удалось взять денег у Паулетты? Ах да, ты же вчера к ней ездила.

— Я навестила маму. Она плохо себя чувствует, о деньгах я речь не заводила, но она сама мне сказала, что перевела большую сумму своему пасынку Пабло, он открыл свое дело. Я не могу и не буду у нее просить.

— Так как же тогда, Роза? Где же ты возьмешь деньги?

— Я продам имение в Куэрнаваке, все равно там никто не живет.

— Ради какого-то ресторана продавать фамильную недвижимость!

— Он не какой-то, Рикардо, он очень нужен нам, ты просто еще не понял.

— Все я понял. А на что мы будем жить? Содержать этот дом?

— Хотя бы на доходы от ресторана.

— Если они вообще будут.

— Они будут, Рикардо!

— Да знаешь ли ты, сколько потребуется вбухать в этот кабак на первых порах? Одна реклама…

— Потребуется — я возьму ссуду в банке. Но думаю, что и без этого обойдусь.

— Подо что ты возьмешь ссуду?

— Хотя бы под этот дом.

— Под родовое гнездо Линаресов? Я тебе не позволю!

— Ты забыл, дорогой, что дом принадлежит мне. Дульсина позволила Роблесу отобрать его у вас, а моя мать выкупила на мое имя.

— Проклятие!

— Ты зря переживаешь. Я уверена, что дела пойдут прекрасно и ссуда не понадобится.

— Допустим, хотя я в это не верю. Ну а какое место в этой жизни ты отведешь для меня?

— Я не пойму, о чем ты спрашиваешь. Ты был, есть и будешь для меня любимым мужем.

— Я спрашиваю, чем я буду заниматься теперь, когда моя фирма рухнула.

— Придешь в себя, осмотришься и найдешь себе дело.

— В твоем ресторане?

— А чем это плохо?

— Это не плохо, это унизительно! Линарес — официант.

— Ну уж нет, — рассмеялась Роза. — В официанты как раз ты не годишься, всю посуду побьешь. А вот директором…

— К черту директора, к черту этот разговор! Я должен побыть один, Роза. Умоляю, оставь меня в покое. Впрочем, сделаем лучше. Я уезжаю, вернусь вечером…

Он понятия не имел, куда и зачем поедет. Но дорога как бы сама привела его на площадь Сокало, на улицу Конституентес — в направлении правительственной резиденции «Лос-Пинос». Что ж, очень хорошо, сейчас он зайдет в одно учреждение, разыщет там некоего серого человечка и при всех, кто там будет, набьет ему морду. Желание это оказалось столь острым и непреодолимым, что Рикардо и вправду вышел из машины, разыскал соответствующий департамент, канцелярию и спросил сеньора Абурто. Нет, сказали ему, увидеть этого сеньора сегодня и еще в ближайшие десять дней невозможно: он находится в важной командировке.

Раздражение надо было как-то снять, но показалось неудобным зайти куда-то и попросить выпивку в столь ранний час, подумают, что он горький пьяница. К тому же не исключено, что можно повстречать знакомых. Мозг тут же подсказал решение, явив картину дверцы бара в офисе «Рироли». Он приехал, отпустил секретаршу, предупредив ее, что скоро возможен расчет в связи с ликвидацией фирмы. Налил себе виски, раскрыл пачку вафель, стал пить и думать о том, что все кончено.

Алкоголь ударил в голову, тепло разлилось по жилам, жалеть себя стало сладко. Мелькнула мысль, что он зря был так груб с женой, зря спорил: возможно, она права и нашла хороший выход. Рикардо тут же отогнал эту мысль, но был застигнут следующей, еще более непереносимой: а куда деваться, у него же ничего нет, надо соглашаться, тем более он и сам предполагал помочь Розе с рестораном…

Несколько раз звонил телефон, но Рикардо не брал трубку: да пошли вы все подальше! Вафли кончились, но он вовремя вспомнил про холодильник в соседней комнате. Там, несмотря на то что запасы не пополнялись с тех пор, как заболел Рохелио, нашлось кое-что: колбаса, сыр, ветчина. Он нарезал все это на тарелки. Жаль, нет хлеба, но обойдемся и без него. Стал доливать себе в стакан виски и услышал знакомый голос:

— Сеньор Линарес, а я могу к вам присоединиться? Чертовски болит голова, наверное, выпил вчера лишнего.