— На твоём месте я бы точно не стал катить, — со знанием дела посоветовал Данияр, продолжающий с неприкрытым интересом греть уши.

А вот сам Тихон никак комментировать её угрозу не стал, а тупо сменил тему:

— Есть хочу.

Прежде чем вернуться в общежитие, они поужинали в баре, больше ориентированном на распитие спиртных напитков. Еда там оказалась крайне посредственного качества: иссохшие охотничьи сосиски, картошка жаренная в масле далеко не первой свежести, скромный овощной салат с пожухлыми листьями и относительно неплохая тарелка с нарезкой. Пришлось немного пива заказать, чтобы лучше глоталась это хрючево.

Только ближе к полуночи они добрались до общежития, в закрытые двери которого ещё и долбиться пришлось. Комендантша выскочила к ним в очаровательной пижаме с сердечками. Начала что-то лепетать о том, что предупреждала о закрытии дверей в десять вечера, после чего якобы никого не впускают внутрь, но встретилась с Люцей взглядами и гораздо тише добавила, что для них, впрочем, может сделать исключение.

Как только они зашли в прямоугольную комнату с тремя одинаковыми односпальными кроватями, стоящими в ряд, Тихон первым плюхнулся задом на постель по центру, недвусмысленно давая понять, где будет спать. Им же остались на выбор две крайние койки.

По большей части Люце было всё равно. Как ни крути, у неё сосед будет один и тот же. Поэтому, когда Данияр изъявил желание занять ту кровать, что ближе всего стояла к двери, она легко согласилась и направилась к дальней. Раскрыла сумку и замерла, смотря на кофту, под которой лежало её нижнее бельё. Вот уж чем ей точно не хотелось светить перед мужчинами.

— Что ж, перед отбоем полагается освежиться, — заговорил Данияр, массируя свою широкую шею. — Кто первым пойдёт в душ?

— Мы, — ответил Тихон и достал полотенце.

— Мы? — Светлые глаза старшего коллеги впились в напряжённую Люцу. — Хорошо, я не против.

Оставшись в одиночестве, она спокойно вытащила вещи, завернула нижнее бельё в полотенце и дождалась своей очереди. Вроде и мылась недолго, но когда вернулась в полутёмную комнату, то все уже спали. Одна лишь её лампа на тумбочке продолжала тускло освещать путь к постели.

Неудивительно, денёк выдался тяжёлым. Сначала пятичасовая дорога, потом суета с поиском гостиницы и непосредственно сама работа. Люца тоже здорово устала, оттого и сон её накрыл, кажется, даже раньше, чем голова успела коснуться подушки.

Проснувшись утром от стука в дверь, она обнаружила, что рядом стоящие кровати не просто пустовали, но и были аккуратно заправлены. Надо же, какие галантные соседи попались, аж непривычно было. У неё в семье мужчины вели себя совсем по-другому, за исключением Дамира. Мелкий горланить начинал, как только глаза продирал.

— С добрым утром, — бодро поприветствовала Люца коллег, сидящих на общей кухне с чашками чая. По центру стола стояла большая тарелка со свежими плюшками и пара вазочек с вареньем. — Давно встали?

— С добрым утром! Нет, где-то полчаса назад, — тут же отозвался Данияр и погладил себя по гладкой щеке. — Я даже побриться успел. К слову, вы, барышня, довольно крепко спите. Хорошего сторожа из вас не выйдет.

— Крепкий сон — залог здоровых нервов, — парировала она и улыбнулась, после чего посмотрела на продолжающего молча есть Тихомира. Его лицо сегодня утром не могло похвастать такой же гладкостью, что и вчера. Бритву дома забыл? Или это очередной ход в его хитроумной игре?

— Решил сменить стиль, — сказал он.

— А я ничего и не спрашивала!

— Спрашивала.

Они переглянулись, и Люца вдруг поняла, что он улыбается. Но не как все нормальные оборотни, а исключительно глазами. Взгляд стал таким мягким. Ещё чуть-чуть и греть начнёт как солнышко. Она почти попала в этот ласковый капкан, но вовремя одёрнула себя, напоминая о необходимости всегда сохранять бдительность рядом с коварным интриганом. И как же была права…

Первый день командировки пролетел незаметно. Первую половину дня они обучали персонал музея пользоваться программами на компьютерах, а во второй отправились расклеивать объявления и раздавать листовки, информируя о новых возможностях главного культурного центра в городе.

— Там у нас памятник Беловолоду Победоносцу на малой улице щенки не пойми во что его превратили. Лазают на нём, как мартышки, итить твою за ногу! — жаловался седобровый дедушка с неправильным прикусом из-за отсутствия почти половины зубов. — В наше время такое себе никто не мог позволить. Мы уважили память о предках. Носили цветы к памятникам. А эти что? Тьфу… Не медведи, а не пойми что растёт. Как эти шемуанские обезьяны чёрно-белые. Не чувствуется в них нашего духа, понимаете? Вы бы как-то на них повлияли. Мозги им там вправили.