— Красивая, — что-то опять на своём ляпнул Тихомир.

Вообще плевать. У неё не было ни малейшего желания уточнять смысл, Люца уже все выводы относительно него сделала и собиралась держать глухую оборону. Хрен ему, а не соблазнение. Она хоть и ждала от него скользких уловок, но не настолько же! Фу, даже мерзко думать, что кто-то сознательно может играть с чужими чувствами, чтобы добиться своей цели.

Вот только в чём его цель? Учитывая, что он мог заступить на службу в совершенно любой департамент, значит, цель Тихомира связана с ней. Хочет не дать Люце даже крохотной возможности закрепиться в мэрии? Но почему? Когда она его так сильно обидеть успела, что он даже после университета желал ей жизнь испортить?

— Ну, псоватый шаврик, я тебе ещё заставлю шторы жрать, — тихо процедила Люца, смотря на каштановый затылок. — Не на ту ты войной попёр. Совсем не на ту.

— Чую дикую жажду убийства, — усмехнулся Данияр.

— Тоже, — поддакнул подлый тихушник. — Спину жжёт.

Они провозились с компьютерами и факсами до позднего вечера, работники музея крутились неподалёку, но подгонять не решились. Пару раз осторожно спросили, не нужна ли какая-то помощь, после чего ушли в зал с экспонатами и занимались там чем-то своим. По сути, подключал компьютеры и проверял их работоспособность один Данияр, а Люца и Тихомир больше выступали в качестве «Принеси и подай». Однако под конец вечера устали все одинаково.

Похолодало. Настолько, что она даже пожалела, что оставила в общежитии тонкий кардиган, который прихватила с собой в поездку. Это днём припекало так, что даже в лёгком шифоновом платье было жарко, а теперь, когда солнце скрылось за горизонтом, эта шелковистая тряпочка совсем не грела.

— Как ты мужичков запугала, — посмеиваясь, произнёс Данияр, когда они вышли на улицу, утонувшую в густой темени. — У нас командир роты не такой суровый был. Ну, и страшной же ты женщиной станешь, когда дорвёшься до власти.

— Неправда! Я стану справедливой женщиной, — возразила Люца и почувствовала, как ей на плечи опустилась тёплая ткань. Она повернулась и встретилась взглядом с Тихомиром, стоявшим теперь в одном белой футболке. Значит, в галантного кавалера играть собрался. Ладно, хорошо, но тогда и ей стоит подыграть ему. Люца улыбнулась и благодарила: — Спасибо, а то я совсем замёрзла. А тебе не холодно… Тиха? Я могу так тебя называть?

— Тихон… или Тишок, — ответил он, как-то непривычно смотря на неё, аж засмущал его взгляд. Очередную замысловатую технику на ней испытывал, коварный гад?

— Ладно, запомню. Так тебе не холодно, Тихон?

Он вдруг подступил к Люце вплотную и, всё так же не отрывая пристального взгляда от её глаз, вполголоса спросил:

— А ты согреешь?

— Да, рожу твою наглую ща согрею, — выдохнула она, не в состоянии поддерживать эту дурацкую игру. Неприятно признавать, но такие методы ей не по зубам. Оттого тип напротив лишь сильнее бесил. Откуда в нём вдруг эта уверенность попёрла? Или он всегда такой был? Но почему тогда Люца этого не замечала?

Сбоку кашлянул и напомнил о своём присутствии Данияр:

— Молодёжь, я как бы всё ещё тут. Может, вы непотребства всякие оставите на потом?

— Да какие непотребства?! — Она отскочила, увеличивая дистанцию на приличную, и энергично замахала руками. — Между нами ничего даже близко нет и быть не может. Просто я замёрзла, а Тихон это заметил и дал свою кофту, вот и всё, — объяснила Люца с натянутой улыбкой и кинула на Тихомира умоляющий взгляд, желая как можно скорее и безболезненнее закрыть эту неудобную тему. — Правда ведь?

— Нет.

— Да какое в жопу нет?! — рефлекторно огрызнулась она, но тут же себя одёрнула и глухо пробормотала: — И чего ты опять разнеткался, чудо чудное?

— Тебя соблазнял. Я.

Люца уставилась на него, не веря своим ушам. У неё слуховые галлюцинации или это он совсем с приветом? Нет, то, что Тихон с приветом для неё не новость. Но каким бы чудаком он не был, мозги у него всегда очень хорошо соображали. Даже слишком. Стратег хренов. Определённо это неслучайная оговорка. Нет, Тихон специально поставил её в известность, что целенаправленно соблазняет. Но какой в этом смысл?! Теперь, когда Люца в курсе, по всем известным ей законам логики, для него задача усложнялась.

А что, если это игра в откровенность с тройным дном? Одна маленькая правда покрывает другую более крупную правду, которая и является настоящей истиной?.. О, небесная медведица, да этот такими темпами он из неё параноичку сделает! Она уже везде начинала видеть хитроумные западни!

Ну нет, надо прекращать это безобразие.

— Яйца ко мне, значит, подкатить решил? — подытожила Люца и криво ухмыльнулась на манер, как это делали дед и мелкий: — Ну, кати, коли не боишься евнухом остаться.