— Перформанс, — мелочно поправила помощница куратора, надменно вздёрнув свой тонкий и длинный нос. — Вообще-то, это форма современного искусства…

— Да мне пофиг, — перебила Люца и строго отчеканила: — Взяли трубки и начали обзванивать организации.

— Ужас, какая грубиянка. Как вы с ней работаете? — сконфуженно проговорила эта неженка, но таки подвинула к себе поближе распечатку со списком номеров, сняла трубку и стала прокручивать диск на телефоне.

— Нравится, — загадочно ответил Тихон, смотря на Люцу улыбающимися глазами.

Она же, как обычно, сделала вид, что ничего не заметила и тоже сконцентрировалась на работе. Раньше ведь в самом деле ничего не видела, для неё всегда его выражение лица оставалось лишённым каких-либо эмоций. Как же разучиться обратно?..

Две недели пролетели в безумной суете подготовки к фестивалю, но и обязанности по разбору бумажной корреспонденции с них никто не снимал. Вроде Люца делала всё то же самое, что и вражина, но почему-то разрыв в баллах снова сделался космическим. У него двести одиннадцать, а у неё чуть за сотню перевалило. Нет, конечно, она понимала, что во многом ему на руку сыграла осведомлённость в искусстве. И это не то чтобы прям какое-то жульничество, но что ей теперь с этим делать?

Люца беспомощно смотрела то на таблицу, то на календарь, и пыталась понять, как так извернуться, чтобы обогнать его за остаток стажировки. Осталось не так уж и много времени.

Кажется, Тихомир Чёрный — это её личное проклятье. Где бы они ни пересеклись, он всегда и во всём будет выигрывать, хоть голову расшиби об стену.

Почувствовав, как уголки глаз защипало от душевной слабости, она шлёпнула себя по щекам, напоминая, что, даже если не удастся выиграть в этот раз Королевскую схватку, у неё всё равно впереди куча шансов. Никто не говорил, что есть только одна попытка, а значит, можно проходить стажировку раз за разом, пока не получится войти в штат.

— Не идёшь домой? — спросил Тихон, вернувшийся за вещами в кабинет.

Откинувшись на спинку стула, Люца уставилась на него немигающим взглядом. В голове лихорадочно крутилась всего одна мысль, принимая различные причудливые формы. В конце концов, она шумно вздохнула и предложила:

— Давай сходим поужинать?

Встав напротив, он положил ладони на пустые участки столешницы и медленно наклонился, внимательно разглядывая лицо Люцы. Его тонкие губы шевельнулись, и до неё словно с запозданием дошёл звук:

— Это свидание?

— Это… — заторможено проговорила она, утопая в его глазах цвета кофе с корицей.

— О, вы ещё тут! — с порога воскликнул Добран, влетая в кабинет. — Это отлично. Срочно звоните Алисе и Данияру, пусть возвращаются. У нас ЧП!

Возможно, ей только показалось, но когда Тихон выпрямлялся, то едва слышно цокнул языком. Разозлился, что ли? Ладно, потом с этим разберётся. Сейчас важнее узнать, что за проблема возникла — работа на первом месте.

— Что случилось? — спросила Люца у наставника, уже вовсю активно копающегося в бумажках на своём столе, а затем достала телефон и залезла в контакты, чтобы найти Алису.

— Мы в заднице!

— А поподробнее?

— Кое-кто из участников фестиваля подложил нам хорошую свинью… Твою мать, не могу найти, помню, где-то здесь было, — судорожно проговорил он и почесал макушку. — А вы не помните? Группа музыкальная, эти рокеры неуправляемые… как же они там по правильному назывались… панки!

— «Большой орган», — подсказал Тихон название музыкального коллектива.

— Да, точно!

— Что сделали эти панки? — Люца написала по сообщению отсутствующим коллегам и снова подняла взгляд на Добрана. На нём лица не было: бледная кожа, капельки пота на висках и совершенно ошалевшие глаза. Крайне непривычно видеть его в таком состоянии.

— Эти отмороженные придурки… чтоб их блохи загрызли! Короче, они выступили с новым альбомом. И там пара песен была записана совместно с ксорийской группой… ох, и попадёт же нам. Хрен мне, а не премия!.. Суть в том, что среди участников той группы оказался вампир. Грёбаный вампир, голос которого мы крутили на фестивале, финансируемом в том числе и государством!

— Прецедент, — подтвердил Тихон, пока она молча обалдевала от этой информации.

— О, дык ещё не всё! Текст… там одна песня на саларунском. Мы пропустили бомбу замедленного действия. Они в завуалированной форме толкнули, что вражду между нами искусственно подпитывают на международном уровне люди, мол, на самом деле вампиры и оборотни почти братушки.

— Охренеть, — только и смогла выдохнуть Люца. Вот это они змею на шее пригрели.

— Да какой там охренеть? Охренеть в кубе! Весь наш департамент отымеют во все щели за такой косяк.

На столе у Данияра зазвонил телефон, а уже в следующую секунду затрещал и тот, что стоял перед самим Добраном.

— Ну вот, началось, — с кривой улыбкой подытожил он, пожевал нижнюю губу, что-то обдумывая, пока телефон разрывался от входящего вызова, и уже в следующее мгновение испуганно уставился почему-то именно на Люцу: — И что мне отвечать?.. За двадцать лет, что я тут работаю, эта первая настолько масштабная задница.