Спустя пару минут отправился дальше, на южную, более престижную и старую область города. Постепенно начали появляться признаки готовящейся демонстрации. На улицах стало встречаться больше констеблей. Артура обогнал отряд из шести конных полисменов. Помимо привычных дубинок у них на поясах висели кавалерийские сабли армейского образца.

Плохой знак. За последнее время минимум трижды демонстрации разгонялись силами полиции. Поначалу рабочие терпели. Выражали недовольство криком и свистом, но до прямого сопротивления дело не доходило.

Но вот в конце зимы митингующие не стали расходиться. Как раз тогда проявил себя великолепным оратором Колин Милтон, новый лидер движения социал-демократов. Он забрался на постамент памятника адмиралу Стигглеру и с высоты призывал всех остаться.

Когда собравшиеся принялись сопротивляться, полисмены пустили в дело палисандровые дубинки. Началась давка и хаос. Лишь чудом никто не погиб. Но тяжелые ранения получили больше пятидесяти человек, еще более трех сотен пострадало, но не столь серьезно.

Тогда Артур написал про случившееся в «Хронику». Статью он озаглавил «Вавилонская жестокость».

На прилегавших к площади Чарльза Первого улицах стояли кордоны полисменов. На глазах Уилсона трое констеблей остановили мужчину, шахтера, судя по въевшейся в кожу черной угольной пыли. Быстро обыскали и пропустили дальше.

Выглядящего прилично Артур вопросов не вызвал. По внешнему виду журналиста сразу было понятно, что он не привык к тяжелой физической работе.

На площади вокруг конной статуи короля уже собралось достаточно много людей. Виднелись первые транспаранты. Артур издалека рассмотрел выведенные на черной ткани неровные красные буквы.

«Пояс Карлсона-Росса — удавка на шее шахтеров». Уилсон достал записную книжку и перенес слоган на бумагу. Хороший заголовок для будущей заметки.

Тем временем развернули следующий транспарант. Артур привстал на цыпочки и прочитал: «Белый уголь — белая смерть». Второй лозунг понравилось не так сильно, но на всякий случай записал.

В этот раз шахтеры собрались не для того, чтобы потребовать большей оплаты и ограничения трудового дня хотя бы двенадцатью часами у женщин и подростков. Сейчас вопрос стоял о конкуренции.

Не так давно была основана колония в противоположном конце света, на диком материке Инготия. И геологи обнаружили залежи особого вида угля, который для простоты назвали белым. Он заметно превосходил физическими свойствами привычный бурый и каменный, добываемый в шахтах Альбии Матры.

Белый уголь медленнее прогорал и вместе с тем давал более высокую температуру. А на континенте Инготии его было очень много. Это обнаружили две экспедиции геологов-разведчиков, одна под предводительством Карлсона, другая — Росса. Залежи белого угля тянулись через весь континент по сто сорок восьмом меридиану восточной долготы.

Эти запасы еще и находились близко к поверхности. Белый уголь добывался из-под земли относительно легко. Настолько, что оказалось экономически целесообразно грузить его на корабли и везти за тысячи морских миль в метрополию.

Уже была создана «Угольная компания Инготии», половина акций которой принадлежала королевской семье. Объем добычи пока оставался незначительным, но рос год от года.

Артур присматривался, заметил, как мимо прошла группа мужчин и влилась в толпу шахтеров. Журналист обратил внимание на нотку торжественности в одежде собравшихся. Они старались выбрать парадный костюм, пусть и скромный по столичным меркам. Понимали, что будут у всех на виду в центре столицы, в миле от парламента. И двух — от королевского дворца.

С другого конца площади тоже приходили люди. В окрестностях Ландариума не было крупных шахт. Значит, протестующие приехали издалека. Скорее всего, на поездах, в топки которых кидали добытый ими уголь.

Вслед за рабочими на границу площади стали выходить полисмены. Стражи закона вели себя прилично. Свободно пропускали шахтеров, но изредка останавливали выглядящих особо подозрительно. Однако Артур не видел, чтобы хоть кому-то запретили проход.

Перед зданием главной биржи Альбии Матры собралось не меньше трех-четырех сотен протестующих. Уилсон попытался пересчитать полисменов. Где-то пятьдесят констеблей и сержантов, дюжина всадников.

В других обстоятельствах Артур бы подчеркнул, что из-за собравшихся шахтеров множество полисменов отвлеклись от поисков жестокого убийцы. Но с учетом взглядов нынешнего владельца газеты решил воздержаться от критики.

Прождал еще четверть часа. Ничего не происходило. Шахтеры собирались вокруг памятника королю, стояли на месте и казалось, сами не понимали, что делать дальше. Артур решил собрать побольше фактуры для заметки.

Подошел к шеренге полисменов, увидел сержантский номер на воротнике мужчины лет тридцати с бакенбардами и аккуратно подстриженными усами. Артур приблизился к нему, на ходу приподнимая котелок.