Плавный разворот, полы плаща распахиваются. Правая рука на излете отходит назад. Активация еще одного заклинания, в этот раз «Когтя». В ладонь плотно ложится сотканный из теней пепельно-черный кинжал.

— Сзади, — спокойно говорю, слегка запоздавшему Нильсу.

Следопыт реагирует. Резкий уход в бок, руки охотника за древностями ныряют к поясу. Два неразличимых глазу движения, и ровно столько же клинков отправляется в полет. Тонкие, узкие, формой похожие на стилеты, они легко пробивают гортань и щеку парочке подкрадывающихся сзади грабителей. Получив по одинаковой порции остро заточенного железа оба без слов падают на землю, орошая булыжники кровью.

Третий успевает прорваться вперед. До его мозга еще не дошло, что привычная схема ограбления пошла не по плану. Он действовал, подчиняясь старому алгоритму, когда стоящие впереди отвлекают бессмысленными разговорами, а троица сзади подкрадывается и вырубает попавших в капкан узкого переулка простофиль.

Вполне рабочая схема, но не сработавшая в этот раз. Последнему стоило бы бежать, но он ступил и сделал то к чему привык — рванул к «жертвам». И напоролся на выставленный кинжал.

Призванное оружие легко пробило человеческую плоть. Рванув вперед, бандит сам насадился на извилистое лезвие. И замер, удивленно тараща выпученные глаза, ощущая, как живот разрезает холод колдовского клинка.

На меня уставилась изумленная физиономия, в нос дохнул запах мерзкого перегара, грабитель всхлипнул и раскрыл рот, собираясь закричать. Я надавил на рукоять, погружая лезвие глубже, одновременно ведя чуть вверх и вбок, чтобы добраться до сердца. Последнее не понадобилось, бандит обмяк, сползая с кинжала мертвой тушей.

Кончено. Скоротечный бой занял не больше шести-семи секунд, оставив лежать на земле тела всех нападавших.

— Сраные твари, — первым очнулся и выругался Нильс, осмотревшись и убедившись, что поблизости больше никого нет.

Грамотно выбранное место для засады на зазевавших прохожих. Рядом с телами остались лежать залитые свинцом дубинки и короткие ножи — орудия промысла из глухих подворотен.

— Ублюдки, — повторно выругался следопыт, извлекая собственные клинки из мертвецов. Стилеты выходили с противным хлюпаньем, на лезвиях оставались густые подтеки крови.

Я сделал пас с зажатой в руке «Когтем». Призванный кинжал послушно растаял в воздухе темной дымкой, не оставляя после себя ничего. Нильс с завистью наблюдал за исчезновением, ему в отличие от меня предстояла чистка оружия.

— Полагаю сейчас это обычное явление, — заметил я, без особого интереса разглядывая тела. Из семи напавших трое оказались убиты, четверо оглушены, и сейчас размышлял, не довести ли дело до конца.

Холодно, отстраненно, взвешивая все за и против.

Можно не напрягаться и оставить как есть, никто не выскажет претензий. Можно сделать доброе дело и добить, снизив угрозу будущих нападений на граждан. В последнем случае это своеобразный добрый жест в сторону общественного блага. Мы избавим город от уличного дерьма, и тем самым возможно спасем кому-нибудь жизнь.

Не то что мне есть особое дело до благополучия жителей Винисгорда, вольный город на то и вольный, что его обитатели сами выбрали путь заботиться о себе. Но имелось в этом что-то благородное, что-то полезное, что возможно зачтется.

Поймав себя на этой мысли, хмыкнул. Похоже меланхоличное настроение осени все еще дает о себе знать.

— Нет, подожди, — велел я, заметив, что Нильс собирается привычным движением вытереть лезвие стилета о рукав куртки.

— Что? — с недовольством откликнулся следопыт с неприязнью глядя на убитых бандитов.

— Этих тоже в расход, — я указал на бессознательную четверку.

Нильс на секунду нахмурился.

— Зачем? — не понял он. — Они же в отрубе и ничего больше не сделают. Пусть валяются, ублюдки сраные, — он опять с недовольством покосился на испачканные густым красным лезвия собственных клинков. Ему не хотелось пачкать рукав куртки.

— Вытри об них, — подсказал я. — Но перед этим каждому перережь глотку.

— Зачем? — повторил следопыт, с нескрываемым раздражением разглядывая потенциально будущих мертвецов, должных отправиться вслед за приятелями.

Я помедлил, пожал плечами.

— Окажем городу услугу, избавим от лишнего мусора.

Нильс наконец понял, кривая усмешка пересекла лицо парня.

— Хотите облагодетельствовать местных? Вряд ли они по достоинству оценят ваш «щедрый дар».

— Мне их благодарность без нужды, останемся безымянными героями, — я кивнул на бессознательные тушки и поторопил: — Не задерживай.

Следопыт подступил ближе, рука нервно сжала один из окровавленных стилетов, прозвучало неохотное признание: