— Ты побледнел, — прошептала Глаша, наклоняясь ко мне так близко, что ее дыхание коснулось моего уха. — Ром, как ты?

— Уже норм… — Я кивнул, не в силах объяснить, что же со мной произошло. Потому что и сам ничего не понимал. Слишком странными и необычными были эти ощущения… Я попытался отмахнуться от них, сглотнув внезапно подступивший к горлу ком, но в глазах неожиданно потемнело, и вдруг…

Кружевная занавеска на окне. Солнечный зайчик на потолке. Вкус теплого молока с пенкой. Я стоял в комнате. В комнате, в которой никогда не был. Лучи солнца падали на половицы, золотя пылинки в воздухе. У окна, спиной ко мне — женщина. Она что-то напевала, гладя детское белье — пелёнки с распашонками.

Её я сразу узнал — это же Глаша! И тут же осознал: этого не может быть — наш ребёнок ещё не родился… А здесь… Это что, предвидение будущего? Но тогда это «па-па-па-па»… Шёпот, наконец, слился в одно понятное слово:

— Папа!

Это что, со мною разговаривает мой еще не рождённый ребёнок?

Похоже, ноги перестали меня держать, пока я пребывал в этом трансе. Я очнулся от боли, упав грудью на стол и сбросив на пол посуду. Лоб был мокрым, а рубашка прилипла к спине. Все повскакивали на ноги и засуетились вокруг меня.

— Выпей водички, командир! — Черномор протянул мне стакан с прохладной водой, которую я выпил буквально в два глотка.

— Ты нас всех напугал, Рома! — произнесла Глаша, придерживая меня за плечи, чтобы я опять не рухнул. — Что с тобой случилось?

А я молчал. Потому что понял, кто пытался со мной поговорить. Но с моей точки зрения это был полнейший бред…

Октябрь 1942 г.

Третий рейх

Земля Анхальт

г. Вернигероде

Но Каина совершенно не испугало колдовство Верховной ведьмы. Он лишь криво усмехнулся, медленно поднимаясь с кресла. Его тень, отброшенная пламенем камина, вытянулась до невозможных размеров, заполнив половину зала, и в её очертаниях заплясал силуэт с выросшими клыками и когтями.

— Ты, похоже, забыла кто я? — прошипел вурдалак, и его голос сейчас напоминал шелест вытаскиваемого из ножен острого металла. Несмотря на клыкастую тень, сам он всё еще оставался в человеческом образе. — Не играй с огнём, Изабель. Или ты думаешь, твои смешные фокусы могут остановить меня? Меня, настоящего Мастера крови?

В воздухе запахло грозой — не метафорически, а по-настоящему. Над потолком сгустились тучи, и в следующее мгновение молния ударила в центр зала, рассыпавшись на тысячи искр, а весь замок основательно встряхнуло. По стенам зазмеились изломанные трещины, а с потолка посыпался какой-то мусор.

Матиас, всё ещё чувствуя головокружение от вина, сжал бокал в руке, пытаясь вернуть себе ясность мыслей. Его взгляд метался между ведьмой и вампиром — он понимал, что стал свидетелем чего-то большего, чем просто давний спор. Похоже, какие-то старые разногласия между этими древними существами сегодня вспыхнули с прежней силой. Но в чём они заключались гауптштурмфюрер СС не понимал.

— Речь не о том, чтобы остановить тебя, владыка, — ведьма устало откинулась в кресле, но её пальцы нервно сжимали подлокотники с такой силой, что дерево возмущенно потрескивало, — а о том, кто держит в своих руках нити власти над этим миром. Мир снова становится интересным, владыка Варгоши! Разве ты этого не почувствовал?

За окном грянул гром, и огни в зале погасли, оставив только багровое сияние камина. Каин замер, но в его глазах всё ещё плясали отблески ярости:

— Объяснись, Верховная!

Изабель тяжело вздохнула:

Я расскажу… Но будь готов, владыка… тебе не понравится то, что ты услышишь. — Ведьма посмотрела на Матиаса, и в её взгляде было что-то почти… жалостливое. — Ты был прав, мальчик: Истина не принадлежит никому. Но она всегда требует больших жертв… — В темноте её шёпот прозвучал как приговор, вот только профессор не знал, чем это всё может закончится.

— И кого же ты собралась принести в жертву, Изабель? — Каин уже успокоился, и грозовые тучи, метающие молнии даже в каминном зале, развеялись.

— Конечно же простаков, владыка! — воскликнула ведьма. — Слишком долгое время весь дивный мир находился в тени, позволяя обычным смертным жить, как им вздумается? И кому от этого стало легче, Варгоши? Они даже без нашего вмешательства уничтожают друг друга десятками и сотнями тысяч, превращая в дерьмо драгоценную энергию, оставшуюся с ними со дня сотворения первого человека! А ведь эта энергия — бесценна!

Каин медленно поднял голову и задумался, словно взвешивая слова ведьмы. В его глазах мерцали искры горького понимания её правоты. Слишком долго он жил на свете и научился разбираться в безумном стремлении смертных к самоуничтожению.