— Пойдём, — сказал фон Браун.

Они отошли от машины. Дождь был тёплым и успокаивающим. Граф поднял лицо к небу, промокнул нос. Вдали слышался гул прибоя — волны накатывали на берег. Под деревом они нашли укрытие. Фон Браун закурил, передал сигарету Графу, потом закурил сам. В тусклом пламени зажигалки его лицо вспыхнуло на мгновение, как оторванное от тела.

— Для меня ещё не всё кончено, — сказал он. — И для тебя тоже. Для Германии — да, безусловно. Но это другое.

— Я не хочу этого слышать.

— Послушай. Есть план. Мы обсуждаем его уже несколько месяцев — с Дорнбергером и ещё парой человек. Мы хотим, чтобы ты присоединился к нам. Все спецификации, чертежи и результаты испытаний уже как минимум дважды заархивированы на микрофильмах и рассредоточены для безопасности: ракетный двигатель, турбосистема, система наведения — всё. Именно поэтому я отдал тебе чертежи аэродинамических труб. Они позволяют проводить измерения до восьми чисел Маха — таких больше нет нигде в мире. В ближайшие месяцы мы начнём собирать всё это воедино — в единый, бесценный архив.

— Чтобы что?

— Чтобы предложить его американцам. Вместе с собой. Как только война закончится.

Граф уставился на него. В тени дерева он почти не различал его лица, только красную точку от сигареты, прыгающую в темноте.

— Ты спятил.

— Ничуть. Мы предложим продолжить всю программу после войны, и всё пойдёт так, словно ничего и не было. Увидишь.

— То есть, мы будем строить ракеты для американцев?

— Сначала — ракеты, — кончик сигареты описал широкий круг во влажном воздухе, — а потом мы вернёмся к главному, к тому, ради чего всё это начиналось: к космическим кораблям!

— Корабли! — Граф рассмеялся. Это тут же отозвалось в носу резкой болью. Он был почти уверен, что тот сломан. Но остановиться не мог.

— Ты думаешь, я шучу? — Фон Браун звучал обиженно. — Если я убедил Гитлера потратить пять миллиардов марок на ракету, неужели ты думаешь, что я не смогу убедить американского президента полететь на Луну?

Граф посмотрел через плечо в сторону шоссе. Может, вернуться в Схевенинген? Но дождь усиливался, и он чувствовал себя смертельно уставшим. Плыть по течению — вот всё, чего он хотел.

— Как скажешь. — Он выбросил сигарету. — Поехали обратно.

— Всё дело в географии, — сказал человек из Министерства снабжения. — Русские получили Пенемюнде, американцы — Нордхаузен, а нам, боюсь, достались крохи.

— Если не считать воронок, — заметил коммодор. Все рассмеялись. Кэй смотрела на свои руки. Это была её первая встреча с Майком с прошлого ноября. Они снова находились в той самой обшитой панелями комнате для совещаний, где когда-то утвердили операцию в Мехелене, и он чувствовал себя как дома — в окружении высших офицеров армии и ВВС.

— Точно, — согласился человек из Министерства снабжения, по имени сэр Марли Рук. — У нас есть четыре целых ракеты в Куксхафене и несколько пленных технических специалистов. В следующем месяце мы планируем их запустить. Но по сути это крошки с барского стола. У американцев сотня «Фау-2». Так что сегодня нужно использовать по максимуму.

— Когда они прибыли?

— Приземлились вчера вечером в Нортхолте, прилетели из Мюнхена. Военное ведомство разместило их на ночь в своём доме в Уимблдоне. Американцы хотят вернуть их в Германию уже завтра.

— А что им предлагают, известно?

— Новую жизнь в США — для них, их жён и детей. Сначала с ограничением свободы передвижения, но со временем — полное гражданство.

— С этим трудно соперничать.

— Мы в курсе. И, конечно, деньгами их там не обидят, — лицо Рука стало мрачным. — С другой стороны, жить им придётся в Уайт-Сэндсе, штат Нью-Мексико, на месте испытаний атомной бомбы — Бог им судья. А здесь они хотя бы ближе к родине. Попробовать стоит.

— Кто у нас сегодня?

— Фон Браун — главный. Штайнхофф — занимался системами наведения и управления. Шиллинг и Граф — отвечали за ракетные двигатели. Фон Браун и Граф, вроде бы, говорят по-английски, но у нас на всякий случай будет переводчик, если начнётся технический жаргон.

— Ладно, — сказал Майк, глядя на часы. — Они скоро будут. Поговорим с ними здесь. Я распорядился принести пиво и сэндвичи на перерыв. Офицер Катон-Уолш?

Он как-то умудрился посмотреть ей прямо в лицо, не фокусируясь на ней по-настоящему.