– Нет. Это было незадолго до Рождества восемьдесят восьмого, когда пропала Джейни Маклин. Начало ноября, может, даже ночь Гая Фокса [11] . Было поздно, людей полным-полно, и я пошел в уборную. А надо сказать, что туалеты там были просто кошмарные, как в довоенных хижинах. Там воняло даже на холоде. Я пошел в ту кабинку, что посередине. В стене между моей кабинкой и соседней кто-то проделал отверткой крошечную дырку, чтобы подглядывать.

– Своеобразное развлечение, – заметил Тристан.

– А то. Я заклеил дырку жвачкой и вдруг услышал хныканье. Какая-то девушка говорила: «хватит», «перестань», «больно», но так тихо, будто она была очень испугана. Не знаю почему, но я вынул кусок жвачки из дырки… и посмотрел в нее. – Форрест замялся и вытер лоб.

– И что вы увидели? – спросила Кейт.

– Питера Конуэя. Он сидел на унитазе, полностью одетый, а спиной к нему стояла молодая девушка. Очень худая. В красных блестящих облегающих легинсах. Футболка болталась у нее на шее, она была без бюстгальтера. Длинные волосы, чуть волнистые, растрепанные. Он проводил губами по ее спине, а потом кусал ее. Одну руку он держал в ее легинсах, а второй… – У Форреста был такой вид, будто он до сих пор не мог прийти в себя от увиденного.

– А второй что? – спросила Кейт.

– Мастурбировал.

Кейт вздрогнула.

– Он сильно ее кусал? До крови?

– Да. Она взвизгивала.

– Вы долго на них смотрели?

– Не знаю. Наверное, нет. Он укусил ее в последний раз, очень сильно, и сжал зубы. Она пыталась вырваться и громко кричала. Кровь текла по ее спине, по его подбородку. Он впился в ее кожу, как собака в резиновую игрушку, и сдавил зубами. А потом эякулировал и отпустил ее.

Кейт почувствовала, что Тристан на нее смотрит, но не смогла отвести глаз от Форреста.

– Как вы думаете, это было добровольно, раз они закрылись в кабинке мужского туалета? – спросил Тристан.

– Я не знаю, может ли тут вообще речь идти о добровольности. Она была, скорее всего, несовершеннолетней. Когда все закончилось, Конуэй приводил себя в порядок, а девушка пыталась повернуться и вытереть кровь салфеткой, он дал ей несколько скрученных купюр. Одна была в двадцать фунтов – большие по тем временам деньги.

– Сколько ей было лет, как вы думаете? – спросил Тристан.

– Мало. Четырнадцать или пятнадцать.

– И это точно был Питер Конуэй? – спросила Кейт.

Форрест долго молчал.

– Девушка вышла из кабинки первой. Я так и смотрел в дырку, и вдруг он сел на корточки, лицом ко мне, и посмотрел прямо на меня… – Голос Форреста задрожал. – В тех туалетах свет был очень ярким. Я помню его лицо. Карие глаза. Он уставился на меня, и я никогда не забуду, что он сказал. Он спросил: «Понравилось представление, да?» А я был такой дурак, что ответил: «Да». – Форрест обхватил голову руками. – Бедную девушку кусали, а я сказал, что мне понравилось представление.

– Сколько вам было лет?

– Семнадцать. Я сказал это, потому что побоялся сказать что-то еще. Он засмеялся, вышел из кабинки, помыл руки и ушел. Я подождал несколько минут, прежде чем тоже уйти.

– Вы кому-нибудь об этом рассказали?

– Нет. Ну, это ведь были восьмидесятые, и это был Кингс-Кросс. Каких только уродов там ни водилось. На каждом шагу проститутки, или, как мы сейчас их называем, секс-работницы. Я видел его в «Кувшине» еще пару раз в течение следующих нескольких недель, он там пил в одиночестве. Похоже, он меня всерьез не рассматривал, так что не узнал. Но дело в том, что Джейни и ее сестра Максин часто бывали в пабе, обычно в пятницу вечером, когда их мать заканчивала работу.

– Вы когда-нибудь видели Питера рядом с Джейни или Максин? Или с другими несовершеннолетними?

– Был один случай. Тоже в пятницу вечером, но довольно рано. Джейни и Максин играли в «Космических захватчиков», игра была встроена в стеклянный стол, экраном служила столешница. Он был не сенсорный – под стеклом стоял монитор. Однажды я увидел Питера Конуэя. Он ждал, пока ему принесут выпивку, а пока решил понаблюдать за девушками. Они не обратили на него особого внимания. В то время все это было частью повседневной жизни. Жуткие люди в жутких обстоятельствах. Только когда несколько лет спустя всплыла вся эта история с Каннибалом из Девяти Вязов, я понял, что я его видел.

– Питер Конуэй когда-нибудь приходил в «Кувшин» в униформе полицейского? – спросила Кейт, вспоминая письмо Томаса Блэка.

– Нет! Только псих заявился бы в этот паб в униформе копа. Еще раз напомню: конец восьмидесятых. Беспорядки на каждом шагу. Все ненавидели полицейских.

Кейт кивнула.

– А в тот вечер, когда пропала Джейни, где вы были?

– В ночном клубе. Так я и сказал копам. Я добровольно с ними поговорил, потому что дружил с Робертом Дрисколлом. Вращался в его кругу.