Гайя Тиндалл родилась в Бирмингеме в 1947 году, в 1965 году переехала в Лондон, где возглавила коллектив художников Кингс-Кросс и работала с несколькими местными молодежными клубами. В 1971 году скульптор попала в тюрьму за хранение наркотиков, в 1985-м – за граффити на политические темы. Ее скульптуры находятся в нескольких частных коллекциях по всему миру.

– Частные коллекции по всему миру? – с набитым ртом поинтересовалась Кейт.

Тристан ввел в поисковик «скульптуры Гайи Тиндалл» и нашел список из десяти скульптур, находящихся у частных коллекционеров в шести разных странах, но, к их большому разочарованию, ни фотографий, ни подробностей к этому списку не прилагалось.

– У вас есть фото статьи из «Биг Ишью» с фото Роберта, Форреста и Роланда? – спросил Тристан. Кейт вытерла руки и протянула ему телефон. Тристан увеличил текст на экране.

– В статье Роберт рассказывает о том, как они с местной художницей работали над фреской. Видите, он пишет: «Местная художница помогла нам создать эту фреску, изображающую жителей нашего района».

– Если в Кингс-Кросс был коллектив художников, где он работал? И Роберт говорил, что в ночь, когда пропала Джейни, перевозил какие-то произведения искусства, – заметила Кейт.

– Форрест сказал, что был в «Астории», но, если его эвакуировали, мог он отправиться куда-то еще? Может быть, на встречу с Робертом? А как насчет Роланда?

– А как насчет Джейни? Что, если ее тело сперва спрятали в трубе за газетным киоском «Рейнольдс», а спустя четыре дня куда-то перевезли? Куда еще они могли его деть?

В понедельник утром Кейт и Тристан вновь сели в поезд, на этот раз с «Эксетер Сент-Дейвидс» в Уэйкфилд. Они прибыли туда в половине двенадцатого утра. Тюрьма находилась прямо возле железнодорожной станции.

На посту охраны их встретила женщина в мешковатом костюме, которая сказала, что разговор будет записан, и провела их в комнату для свиданий, где их уже ждал Томас Блэк в инвалидной коляске за столом. Кейт была потрясена, увидев, какой он худой в сравнении с крепким, крупным, атлетичным мужчиной на фотографиях. На нем был тонкий свитер и спортивные штаны. Все кости его лица выпирали сквозь тонкую кожу, зубы и глаза казались слишком большими для его черепа. Его губы потрескались, а кожа стала желтоватой.

– Доброе утро, – надменно сказал он, – я Томас.

В его голосе звучало хриплое рычание. Они пожали его иссохшую руку, и его рукав приподнялся, обнажив кожу, усеянную черными синяками, похожими на чернильные пятна.

– Спасибо, что встретились с нами, – сказала Кейт.

– Что случилось с твоей головой? – спросил Томас, указывая на швы на лбу Тристана.

– Я упал и ударился головой об угол стола, – объяснил Тристан.

– А он симпатичный. Любишь помоложе? – спросил Томас у Кейт.

– Мы просто коллеги, – сказала Кейт.

– Как мило. Мне жаль было слышать о Питере Конуэе. Ты проводила его в последний путь?

– Да.

– На похороны пойдешь?

– Не думаю.

– А когда они?

– Мы ждем новостей, – сказала Кейт.

– Вы его сожжете или похороните?

– Кажется, он хотел, чтобы его кремировали.

– Да, я так и думал, что его сожгут в печи. Где, по-вашему, будет развеян его прах?

– Мы здесь не для того, чтобы говорить об этом.

– Хорошо. Я сменю тему. Как твой сыночек? – Заметив взгляд Кейт, которая изо всех сил старалась не попасться на его приманку, он продолжал: – Буквально на прошлой неделе я читал о парне из Калифорнии, который завел амуры с юной леди, вовсе этого не желавшей, и кончилось тем, что она подавилась сигнальным свистком. Это был не Джейк? Я слышал, он живет в Калифорнии. – Томас ухмыльнулся и выгнул кожу над левым глазом, где, как предположила Кейт, когда-то была бровь. – Не думаешь, что яблочко упало недалеко от яблоньки?

– Держу пари, умирать вы будете долго и мучительно, – сказал Тристан.

Кейт выставила ладонь вперед. Ее разозлило, что Блэк так легко взял разговор под контроль.

– Томас, давайте начнем заново, – сказала она. – Спасибо, что встретились с нами. Вы хотите нам что-то рассказать?

– Да, хочу. – Он указал на камеру в углу комнаты. – Все это будет записано.

Кейт взглянула на камеру. За ними наблюдал тюремный охранник, стоявший в углу комнаты.

– Вы писали Джудит Лири, что видели Питера Конуэя в «Кувшине» осенью восемьдесят восьмого.