Вдохновив таким образом Сандру, я красиво взмахнул плащом и пошёл к Вейдеру.

С Вейдером вышло интересно. Книжный магазин был открыт, но за прилавком стоял неизвестный науке х*й.

— Ты куда, чмо обоссанное, Вейдера задевал?! — поздоровался я, взмахнув Мечом Священной Войны, чтобы сходу расположить паренька к себе.

— Д-д-дома он, — залепетал обосравшийся паренёк. — Выходной у него.

Покупатели жались по стенам.

— Выходной? — Я насупился и убрал меч. — Выходной... Совсем распоясались. Выходные без разрешения... Ладно, торгуй, чё. Хорошего бизнеса, все дела.

Пришлось переться к Вейдеру домой — а там вообще было закрыто. Нет, ну это уже неуважение!

Я немедленно нассал в пруд, чтобы золотым рыбкам стало веселее. Получил штраф, больше ничего не получил.

— Вот сука! — сказал я и достал убивающий меч.

Махнул этой оглоблей замечательной — дверь внутрь проёма и ввалилась.

— Вечер в хату! — заорал я, вваливаясь следом. — Чифирёк в сла...

И заткнулся.

Всё замерло.

Замер лежащий на столе Вейдер, глядя на меня. Он был голый, в строгом ошейнике, с кляпом во рту и вообще — привязан к столу.

Замерла Даниэлла, выпустив из губ незначительную часть Вейдера. Даниэлла тоже была в строгом ошейнике, цепь от которого намотал на кулак Колян.

Колян тоже замер и тоже был практически голый, в кожаных ремнях. До моего появления он наяривал Даниэллу сзади.

— Батя? — первым очнулся Колян. — Бать, а мы тут...

— Ничего не говори, сынку, всё понимаю, — отмахнулся я, заодно без палева убирая убивающий меч в инвентарь. — Вы дотрахивайтесь-дотрахивайтесь, я тихонечко посижу, мешать не буду.

Поднял дверь, поставил обратно в проём.

Но трахаться тройка отчего-то не продолжала. Вейдер замычал чего-то сквозь кляп.

— Я так не могу! — выпрямилась Даниэлла. — Когда смотрят... насмешливо.

— Какие, на**й, насмешки?! — возмутился я. — Сынок родной к станку встал! Батьку гордость распирает!

— Фу! — содрогнулась Даниэлла. — Гадость. Потом доиграем, мальчики, я — в ванную.

И свалила.

Привязанный Вейдер вошкался на столе и отчаянно мычал. Коляня сориентировался и приоделся в своё, обычное.

— Ты к Вейдеру, батя? — спросил он, не глядя в глаза.

То ли застеснялся, то ли ещё с того раза дулся.

— К тебе, сынку. Нах*я мне Вейдер?

— Песни писать...

— Песни я и сам пишу, дурное дело не хитрое. Пойдём-ка лучше во дворик отскочим, переговорим конфиденциально.

Мы вышли во дворик. Колян хмурился. Я решил начать издалека.

— Вот оно, значит, как, Коляныч...

— Не начинай, батя!

— Как же угораздило-то?

Колян засопел. Мы с ним стояли на берегу пруда, в котором красиво покачивались кверху брюхами дохлые золотые рыбки.

— Я когда пришёл... — начал объяснять Колян. — А они тут... И каждый день... А потом Вейдер не выдержал и запил... А она ко мне пришла... Ну, и... И Вейдер протрезвел и заплакал... А она предложила... Ну, мы и... Вот.

— Ну и ладно, — похлопал я его по плечу, успокаивая. — Ты ведь предохраняешься? Помнишь батькину науку? Что самое главное в М-Ж-М?

— Письками не соприкоснуться!

— Молодец, Коляня. Основы помнишь — значит, как-нибудь до смерти доживёшь. Но давай о делах. Ты, Колян, на меня обиделся, я смотрю? Ты, Колян, не обижайся, вот!

— Да не обиделся я, батя. Поначалу — да, обиделся. А потом подумал — прав ведь ты, куда ни глянь. А я — дурак малолетний. Да только теперь я погряз в нездоровых отношениях, разлагающих психику, и не знаю, когда из них вылезу.

— Так пошли домой, х*ли ж ты?

— Нет. Не вернусь. Всё, батя, кончилось детство! Я своим умом жить хочу. Пусть его у меня не так много пока, но я прокачаюсь.

— Этак ты там много ума не накачаешь, — усмехнулся я.

— А какая разница? — Колян впервые посмотрел на меня. — Жизнь — бессмыслица. Своим огромным пенисом я по крайней мере делаю счастливой Даниэллу. Чем это хуже бессмысленной нарисованной работы? Или бессмысленных нарисованных квестов? Я делаю всё, как ты завещал.

— Я завещал?!

— Ну да. В ту ночь, когда мы вышли из Митриума, ты ведь сказал, чтобы я попробовал сделать какую-нибудь девчонку счастливой.

Мысленно я схватился за голову.

Вот почему так, а? Вроде хочешь как лучше, с душой, с искренностью... А оно само всё по итогу в половую йоплю конвертируется. Или в пьянку. Или ещё в чего похуже.

Завещал, блин, ага...

— Ладно, Коль, — вздохнул я. — Кто и как скипетр полирует — это личное дело каждого. Кроме Иствуда. Иствуд мне ещё отчитается, я с него с живого не слезу. Дело в другом. В рейд я собираюсь. Такой, какого свет не видывал. И нужна мне серьёзная помощь. Ты со мной, или ты со мной?