— Знаю! Если бы я сидел и ждал, пока вы оторвете задницу от стула, я бы еще спать не ложился. Я вас прошу об одном — поужинать с ней. В общественном месте. Чтобы все видели, что вы пай-мальчик.

— Ни за что, Рой!

— Никаких «ни за что»! Эта девица — наш золотой слиток! Мы будем ее любить, холить и лелеять!

— Рой, вы не поняли. Мне больше нечего сказать этой девушке.

— Вы страшный человек, Гольдман. Вы молоды, богаты, красивы, вы знаменитый писатель — и чем вы занимаетесь? Жалуетесь. Ноете! Может, хватит строить из себя хор греческих плакальщиц?

В тот исторический вечер мы с Лидией ужинали в «Пьере». Я думал, это просто ужин, чтобы помириться. Но Рой продумал все: в засаде сидели папарацци, и назавтра интернет пестрил фотографиями нашего пресловутого романа, в который поверили все.

— Я читала статью про вас в каком-то журнале, — сказала Александра, выслушав мой рассказ на крыльце дядиного дома. — Об этом писали все таблоиды.

— Это было вранье. Подстава.

Она отвернулась.

— В тот день, прочитав статью, я решила перевернуть страницу. До тех пор, Маркус, я тебя ждала. Думала, что ты вернешься. Ты разбил мне сердце.

Нэшвилл, Теннесси, ноябрь 2007 года

Одна из лучших ее подруг, Саманта, добралась до нее в девять вечера. Она целый день безуспешно пыталась с ней связаться. По домофону тоже никто не отвечал, и Саманта перелезла через решетку, направилась к дому и забарабанила в дверь.

— Алекс? Открой! Это Сэм. Я весь день пытаюсь тебе дозвониться.

Нет ответа.

— Алекс, я знаю, что ты здесь, твоя машина стоит перед домом.

Послышался звук ключа в замочной скважине, и Александра открыла дверь. Лицо у нее было опрокинутое, глаза распухли от слез.

— Боже мой, Алекс! Что случилось?

— Ох, Сэм…

Александра бросилась к ней в объятия и разрыдалась, не в силах произнести ни слова. Саманта отвела ее в гостиную и пошла на кухню заварить ей чаю. На столе она увидела груду таблоидов. Схватила наугад один и прочла заголовок.

Александра тоже пришла на кухню, а за ней Дюк.

— Он теперь с ней. Он с Лидией Глур, — прошептала Александра.

— Ох, дорогая… Сочувствую. Почему ты мне ничего не сказала?

— Хотелось побыть одной.

— Алекс… Тебе не надо быть одной. Не знаю, что у вас там было с этим Маркусом, но пора уже забыть эту историю. Все в твоих руках! Ты красавица, умница, весь мир у твоих ног.

Александра пожала плечами:

— Я уже даже не помню, как кадрятся.

— Ой, да ладно, хватит!

— Честное слово!

Саманта была замужем за одним из ведущих игроков хоккейной команды «Нэшвилл Предаторз».

— Послушай, Алекс, — предложила она. — У нас есть хоккеист, Кевин Лежандр… Страшно милый и от тебя без ума. Он уже сколько месяцев мне плешь проедает, чтобы я вас познакомила. Приходи к нам на ужин в пятницу. Я его тоже приглашу. Что тебе стоит, а?

— Я пошла к ним на ужин, — сказала Александра. — Мне надо было тебя забыть. И я забыла.

— Но у нас с Лидией ничего не было! — воскликнул я. — Я тоже тебя ждал, Александра! Когда появились эти фото, между нами не было абсолютно ничего!

— Но связь между вами все-таки была, нет?

— Это было после!

— После чего?

— После того, как я увидел во всех таблоидах ваши с Кевином фото! У меня все внутри оборвалось. Утешился с Лидией. Это продолжалось очень недолго. Потому что я так и не смог забыть тебя, Александра.

Она грустно посмотрела на меня, и я увидел, как в уголке ее глаза блеснула слеза и поползла по щеке.

— Что же мы с собой наделали, Маркус?

Коконат-Гроув, Флорида,

июнь 2010 года

(спустя шесть лет после Драмы)

Приехав к дяде Солу, я каждый день заходил в супермаркет пообедать с ним. Мы выходили на улицу, садились на скамейку перед супермаркетом и ели сэндвичи или салат из курицы с майонезом, запивая их газировкой.

Нередко к нам выходила Фейт Коннорс, управляющая «Хоул Фудс», просто чтобы поздороваться со мной. Чудесная женщина лет пятидесяти, незамужняя; насколько я видел, дядя Сол ей очень нравился. Иногда она подсаживалась к нам выкурить сигарету. А случалось, в честь моего пребывания во Флориде даже давала дяде выходной, чтобы мы могли пообщаться. В тот день так и случилось.

— Катитесь отсюда оба, — заявила она, подходя к скамейке.

— Ты уверена? — переспросил дядя Сол.

— На все сто.