— Во имя Аллаха, что это такое? — прошептал один из генералов, с опаской косясь на снаряд. — Такой артиллерии не должно существовать!

Но факт оставался фактом: Лихтенштейн каким-то образом заполучил или, что ещё более пугающе, разработал это смертоносное новшество.

И тут по всем доступным каналам связи — будь то артефактные коммуникаторы, обычные телефоны или даже древние пейджеры у некоторых офицеров — в османский лагерь пришло короткое, но очень дерзкое сообщение:

«Сдавайтесь! Это был лишь пристрелочный выстрел».

Нури-паша рассмеялся.

— Ни за что! — прогремел его голос. — Артефакты — на полную мощность! Все силы — в бой! Мы дойдём до них!

Он был уверен: снаряды у врага скоро закончатся. Или его собственная решимость, его Дар, его несокрушимая армия окажутся сильнее. Он выполнит приказ султана любой ценой. Он — маршал, не знающий поражений. И даже если всё его войско ляжет костьми, он один дойдёт до поставленной цели.

Не зря именно его, Нури-пашу, обладателя уникального Дара, идеально подходящего для разрушения вражеских укреплений, построек и магических заграждений, султан отправил против этого Вавилонского. Он доберётся до него. И он его уничтожит.

А Вавилонский… он, вероятно, не отдаёт себе отчёта в одном важном обстоятельстве. Возможно, он рассчитывает на то, что Китай, эта могущественная держава, сделает за него всю грязную работу, создав для них проблемы на другом фронте. Но он ошибается.

Дерзость Лихтенштейна, применение ими этого нового, невиданного оружия, лишь раззадорили османского султана Мурада. Потеря первой армии и унижение от какого-то мальчишки-выскочки, правящего карликовым государством, стали личным оскорблением для великого правителя.

Султан уже отдал приказ. И на подмогу Нури-паше уже спешат дополнительные силы: ещё более грозные корабли, эскадрильи новейших боевых самолётов, способных нести тактическое ядерное вооружение, словом — всё необходимое для окончательной и сокрушительной победы.

Османская Империя бросала на эту войну все свои резервы, намереваясь не просто победить, а стереть Лихтенштейн с лица земли, превратив его в показательный пример для всех, кто осмелится бросить вызов её могуществу.

И Нури-паша, чувствуя за спиной эту несокрушимую мощь, ведомый собственной железной волей и благословением султана, был твёрдо намерен дойти до конца. Он сокрушит Лихтенштейн и уничтожит Вавилонского. Он исполнит волю своего султана. Иначе и быть не может.

Я не просто отправил османам предупреждение — это был самый настоящий пристрелочный выстрел.

Да, конечно, для протокола мы им скинули формальное уведомление, мол, «господа, вы тут немного не в ту степь воюете, и вообще, наши холмы очень обидчивые, могут и сдачи дать». Но я прекрасно понимал: от своих планов они не откажутся. Впрочем, мне на это было глубоко наплевать. Я знал, что делаю, и, главное, как именно это делаю.

Разведчики, как и ожидалось, уже вовсю сновали у наших границ, пытаясь выведать, что за хрень тут у нас творится. А я тем временем развернул производство собственных големов по полной программе. И каких только мастей там не было! Простые каменные истуканы — это так, для массовки.

А вот летающие гады с каменным сердцем и металлическими когтями — это уже посерьёзнее. Представьте себе: летит себе такая «птичка», никого не трогает, а потом — хрясь! — и от вражеского дозора остались только рожки да ножки. Османы, небось, решат, что у нас тут ручные грифоны завелись.

Я отдавал себе отчёт: сдаваться они не собираются. А значит, снарядов понадобится очень много. Благо, производство я наладил, что надо: на новом заводе мои големы-литейщики теперь круглые сутки клепали боеприпасы. Только успевай подвозить металл, который, в свою очередь, добывали другие големы на моих шахтах.

Своих ребят — гвардейцев и армию Лихтенштейна — я, конечно, к пушкам не поставил. Жалко их. Да и зачем, когда есть специально обученные боевые големы? Им ни есть, ни пить не надо, ни зарплату платить. Идеальные солдаты!

Приказ для них был простой, как три рубля:

— Лупите всем, чем есть! По площадям! Чтобы ни одна тварь не проскочила!

Конечно, генерал Васильев, этот старый вояка, сначала попытался возразить. Мол, стволы перегреются, снаряды закончатся…

— Не перегреются, — хитро улыбнулся я. Моя система охлаждения — штука надёжная. — И не закончатся.

Башни, из которых теперь вёлся огонь, были моей особой гордостью. Высоченные, уходили чуть ли не в самые небеса. К каждой из них я провёл подземные конвейеры. Не зря мои големы-землекопы столько дней землю рыли! Теперь снаряды, как по трубам, непрерывным потоком доставлялись прямо в башни, в специальные загрузочные механизмы. Никакой тебе беготни с ящиками, никакого риска. Всё автоматизировано.

Я собрал своих ближайших соратников в центральной башне, которая служила одновременно и командным пунктом.