Короче! Вместо того чтобы как обычно курьерить, сегодня спозаранку Харитон взял лук, отправился на охоту и немножечко помер.

Возможно, кстати, что к счастью. Но не только лишь к моему счастью, нет! Не знаю, что за механизмы отвечают за перерождение его души, но учитывая как парень тупил по жизни, когда вокруг столько возможностей, старая-добрая реинкарнация пойдёт ему лишь на пользу.

Итак… Одетый в спортивный костюм, резиновые сапоги и чёрную панаму с нашивкой в виде герба Нового Сада, — деревце такое раскидистое, — я пробирался сквозь лес.

Плюс — у меня с собой есть всё, что нужно для покорения мира. Бутылка воды, баночка репеллента и весло. Минус — после встречи с гоблинами видок у меня, мягко говоря, жутковатый.

— Во-о-осемь восемьсот! — пропел я помимо своей воли. — Пять-пять-пять… Тьфу ты, зар-р-раза!

Привязалась, думать мешает.

А подумать есть над чем. Что делать? Как быть? С чего начать? А главное: на что я сейчас способен в качестве бога, как моё новое физическое тело влияет на процессы, и нужно ли оно мне вообще? Увы и ах, на последние вопросы можно ответить только экспериментальным путём. Дар последнего шанса покрутил на срамной оси все известные мне законы мироздания. Бог с телом! Никогда ни о чём подобном не слышал; даже близко.

За всеми этими думами, я наконец-то вышел из леса. Из опушки и прямиком на обочину Трассы. И повезло мне вылезти ровно в тот момент, когда по ней проезжал конвой из тридцати с лихой фур. На кузовах гербы Российской Империи, — чёрный двуглавый орлик на жёлтом фоне. Видать, в Столицу едут. И, видать, что-то очень ценное везут, раз первый и замыкающий грузовики и не грузовики вовсе, а броневики с платформой для охраны. Пулемётные гнёзда, турели, все дела. И столичные гвардейцы в количестве дохрена штук по сторонам глазеют, явно что подвоха ждут от Нового Сада.

Меня они, впрочем, вниманием не удостоили. Кажется, не видят во мне угрозы. А зря, блин. Знали бы вы, ребята, на что способно это весло…

Вжжж! — проносилась одна фура вслед за другой: Вжжж! — и тут:

— Харон! — раздался крик позади. — Харон, ты что ли!?

— Я, дядь Сень! — обернулся я и улыбнулся мужику. — Здарова!

Тесен мир, а город и того теснее. Это сосед мой по лестничной клетке, Арсений Михайлович Карякин. Приятный дядька чуть за пятьдесят; высокий, тощий и настолько бородатый, что мордой лица чем-то неуловимо похож на манула.

Но внешность — это не главное. Главное, что деятельный он до жути. Мало того что старшим по подъезду числится и умудряется потомственному дворянину Зуеву так мозги делать, что тот лишний раз у нас появляться боится, так у него ещё и профессий не счесть. И на карьере работает, и с рыбаками на лодках ходит, и стеклодувам чем-то там помогает, и вот ещё, получается, за лабрадутками ходит.

— Хороший улов! — крикнул я.

Через одно плечо дядь Сени был перекинут ремень от старенького ружья, а с другого свисала аж целая связка пернатых.

— А мне вот что-то не фартануло сегодня! — добавил я и развёл руками.

Вот только Арсений Михайлович не был настроен на досужий трёп. Как только рассмотрел меня получше, вытаращил глаза на манер убиенной им же самим лабрадутки, и кинулся спасать.

— Харон! — крикнул Карякин. — Ты чо!? Ты где!? Ты как!?

— Да нормально всё, дядь Сень!

— Чо нормально!? Ты себя видел!? Что стряслось-то!?

— Упал!

— Нихерасе ты упал!

— Да там! — тут замыкающая фура пронеслась мимо, стало потише и я сбавил тон: — Да там коряга подо мной надломилась. Чуть в болото с головой не ушёл, чудом зацепился.

— Так ты же в крови весь!

— Ах, это, — я осмотрел сам себя и сделал вид, что удивлён. — Так это грязь какая-то. Главное, что сам цел, верно? — задал я риторический вопрос и поспешил перевести тему: — Сам-то как, дядь Сень?

Ну и понеслась. Сперва немного растеряно, — до сих пор мельком посматривая на мою рваную олимпийку, — а затем всё уверенней и уверенней Карякин начал выплёскивать на меня весь свой поток сознания. Вместе мы перешли через Трассу и двинулись к городу, а дядь Сеня вещал. Что там, что сям. Кто что сделал, и кто что кому сказал. Что слышно от этих и что слышно от тех. В целом, ничего нового я для себя не узнал.

Слушал вполуха и всё как-то больше любовался видами. И не только потому, что для меня как бога после мрачной переправы всё здесь в новинку, а потому что весна. Первая зелень после долгой зимы — ну наконец-то.

— А весло-то тебе зачем? — внезапно спохватился Карякин.

— Чтобы грести.

Дядь Сеня кивнул со знанием дела, мол, ответ правильный. Переключился обратно и снова затараторил о своём, ну а я спокойно продолжил глазеть.

Слева насколько глаз хватает вспаханные поля и редкие фермерские домики, справа заводские трубы, а прямо перед нами уже появились первые дома Нового Сада. Преимущественно срубы с резными наличниками, то бишь самострой. Это предприимчивые граждане поближе к Трассе переселились — кто кафешку открыл, кто лавку, а кто гостиницу чтобы заночевать в пути. Но это ещё тогда было, когда трафик по Трассе шёл бесперебойно, — сейчас-то поди и сами не рады что из центра съехали.