— Ты что-то узнал? — Ее голос был ровным, без нажима. Но я чувствовал: она почти на пределе. Вежливость в ней держалась на внутренней дисциплине драконорожденной. Она устала, и ее усталость медленно превращается в холодный гнев, который скоро выплеснется.

— И да и нет. Но пока все указывает на то, что гребень очень важен. Я хочу его осмотреть. Его держали в руках, и, возможно, он сможет нас навести на заказчика.

Она не ответила сразу. Взгляд ее скользнул к карпам, потом на мои руки, и лишь потом она кивнула.

— Сокровищница закрыта, но я отдам приказ, чтобы принесли ключ. Там постоянно дежурит стража на случай воров. — Она посмотрела при этом на меня и едва заметно улыбнулась. Невинная шутка слегка разрядила ее напряжение.

— Я хочу, чтобы с нами пошел Хоу Цзэ.

Она чуть приподняла бровь.

— Зачем?

— Он что-то чувствует. Он видел больше, чем понимает. Возможно, рядом с предметом он вспомнит детали. Или испугается сильнее и расскажет то, о чем умолчал.

Ксу не спорила. Она просто повернулась, коротко велела слуге передать распоряжение. Через несколько ударов сердца юноша уже стоял на пороге, склонив голову и пряча взгляд. В этот раз он не дрожал, но стоял напряженно — как лук, натянутый до предела.

Мы шли через внутренние галереи. Каменные плиты пола были прохладны под ногами. Повсюду — следы порядка: вымытые перила, ровные полосы гравия в узких двориках, ни единого звука. Только наши шаги. Даже птицы молчали, будто понимали, куда мы направляемся.

Сокровищница дома Цуй находилась в южной башне, почти у стены. Место древнее, с толстыми стенами и тяжелыми дверьми, украшенными гвоздями из черной бронзы, от которых явно фонило эссенцией. Одна из этих дверей — без всякой вывески, без охраны — и была входом туда, где хранились самые ценные вещи.

Ксу извлекла из рукава ключ — нефритовый, с выгравированным иероглифом «ветвь» — и вставила в замок. Тот щелкнул тихо, но с ощутимой тяжестью, как будто за дверью пробудилось нечто спящее.

— Заходите, — сказала она.

Я вошел первым. Запах дерева, масла и древнего шелка. Темнота, разрезаемая узкими полосами света, падающими сквозь щели в потолке. Полки, шкатулки, свитки в кожаных обмотках. Все аккуратно, без показной роскоши, но каждая вещь — ценность, каждая — история.

Ксу прошла вперед, не колеблясь. Она знала, где что лежит. Достала длинную коробку из темного дерева, открыла ее и, не прикасаясь к содержимому, слегка повернула к нам.

Гребень. Он лежал на подушке из красного шелка, и глядя на него в таком освещении, создавалось впечатление, что он лежит в луже крови. Нефрит был темно-зеленым, почти черным. Выгравированный узор — спиральные листья и крошечные точки, едва различимые. Простой, но изысканный. Старый. И… хранивший в себе что-то еще.

Я шагнул ближе. От него фонило эссенцией Изнанки. Наклонившись, я принюхался и ощутил легкую горечь. Снова полынь.

Хоу Цзэ чуть отступил назад. Я почувствовал, как напрягся его взгляд.

— Ты его узнаешь? — спросил я.

Юноша медленно кивнул.

— Это он. Я… я сам завязывал ленты на этой коробке. Тогда уже был запах, но я думал, что он просто лежал рядом с травами.

Я протянул руку медленно, словно касался не предмета, а ядовитой змеи, которая в любой момент готова укусить. Стоило мне коснуться листьев на нефрите, как тут же появилось ощущение, будто что-то внутри гребня хотело подняться. Не выйти — нет. Просто — напомнить о себе.

После получения моего ранга в Призрачной канцелярии я не просто ощущал эссенцию. Я ощущал связи с Изнанкой, и у этого предмета они были сильны. Судя по моим ощущениям, это была важная часть ритуала, но не главная.

— Это не центр, — сказал я вслух. — Это якорь. С его помощью проклятие пронесли и активировали. Но сейчас это тетива без лука и, что более важно, без стрелка.

Ксу стояла, скрестив руки. Она не торопила меня и не задавала вопросов, понимая, что сейчас любая мелочь будет важной, а лишние звуки могут сбить меня с мысли, и я могу что-то упустить. Идеальная выдержка.

Я вгляделся в гравировку. Некоторые точки — не просто декоративные. Это были символы. Не из традиционных и не из жречества великих драконов. Что-то более древнее. Когда-то я их видел, но мельком.

Закрыв глаза, я визуализировал эти символы, пытаясь найти связи в своей памяти, и наконец осознал. Это были стилизованные иероглифы времени и сна, а в древней традиции смерть также является сном, только вечным.

Открыв глаза, я пересчитал символы, надеясь, что я ошибаюсь, но нет — их было ровно девять. Девять звеньев, девять путей — формула связывания с местом силы, чтобы связать время и пространство воедино.

— Его нужно исследовать глубже, нужен настоящий специалист, а не дилетант вроде меня. — Я поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Он держит на себе след, но не несет проклятие. Проклятие было вложено через него, как яд, пущенный в воду через бамбуковую трубку.