Линкольн возлагал большие надежды на только что назначенного военным комендантом западного направления (в сферу интересов которого входил, главным образом, штат Миссури) Джона Фримонта. Знаменитый «Западный Следопыт», Фримонт, проведший одиннадцать лет в корпусе топографов, обладал репутацией, которой не было ни у одного «генерала от политики». Но значительные трудности ведения войны в Миссури — поляризация общества, партизанские набеги, политические интриги, спекуляции на поставках в армию и постоянная угроза вторжения южан из Арканзаса и Теннесси — быстро выявили слабость характера Фримонта. Он был скорее эффектным, чем эффективным человеком. Его наивность и стремление быстро создать крупную армию и флот для масштабного наступления вдоль Миссисипи сделали его легкой добычей военных поставщиков, чьи разбухшие прибыли породили новую череду скандалов. Фримонт мог выйти сухим из воды, если бы одерживал победы, но вместо этого союзные войска в Миссури вскоре после его прибытия в Сент-Луис 25 июля потерпели неудачу, ставшую одним из толчков того же землетрясения, эпицентр которого был в Булл-Ране.

С назначением Фримонта под его начало перешел Натаниэл Лайон. После того как он загнал ополченцев Стерлинга Прайса в югозападный угол штата, Лайон во главе небольшой армии в 5500 человек занял Спрингфилд, ставший конечным пунктом ненадежной линии снабжения почти в 200 милях от Сент-Луиса. Здесь Лайон лицом к лицу столкнулся с разношерстной армией конфедератов, состоявшей из 8000 миссурийцев Прайса и 5000 других бойцов под командованием генерала Бена Маккалоха — неотесанного жителя фронтира, добившегося признания во время войн с индейцами и мексиканской кампании как техасский рейнджер. Прайс был полон решимости освободить Миссури от янки и «германцев» Лайона. Маккалох не верил в надежность миссурийцев Прайса; на две-три тысячи солдат оружия не досталось вообще, а остальные были вооружены охотничьими ружьями, дробовиками и древними мушкетами. В конце концов Маккалох с огромной неохотой уступил просьбам Прайса начать наступление.

Тем временем Лайон убедился, что Фримонт не может послать ему подкрепления. Все соединения Союза были нужны для подавления партизан и отражения выступления мятежников в юго-восточной части Миссури, которое угрожало союзной базе в Кейро (Иллинойс). У уступавшего по численности вдвое отряда Лайона, добрую половину которого составляли «девяностодневные» добровольцы, чей срок службы почти истек, казалось, не было иного выхода, кроме отступления. Однако огненно-рыжий генерал не мог оставить юго-запад Миссури без борьбы, поэтому он решил атаковать позиции Маккалоха и Прайса прежде, чем те нападут на него.

Оставив без внимания мудрость военных трактатов (как позже делал Роберт Ли, одерживая свои великие победы), Лайон перед носом у превосходящих сил врага разделил свою и без того небольшую армию, направив ночью отряд из 1200 человек под командованием Франца Зигеля для выхода во фланг южанам. Отряд должен был зайти конфедератам в тыл у Уилсонс-Крик в десяти милях к югу от Спрингфилда. В то время как Зигель должен был ударить из-за спин южан, основные силы Лайона атаковали бы с фронта. На рассвете 10 августа федералы успешно осуществили этот сложный маневр, причем для южан такая двусторонняя атака стала полным сюрпризом. Однако Маккалох и Прайс не потеряли самообладания и вдохновили своих солдат на отчаянное сопротивление, которое велось с переменным успехом на небольшой возвышенности, тянувшейся вдоль берегов Уилсонс-Крик и на склонах близлежащего холма.

Битва была отмечена двумя событиями, которые в конечном итоге позволили мятежникам одержать победу. Во-первых, после того как отряду Зигеля сперва удалось отбросить конфедератов к югу, его атака захлебнулась из-за очередной ошибки при опознании своих. Луизианский полк, одетый в форму, похожую на ту, которую носили ополченцы 1-го Айовского полка Лайона, подошел вплотную к авангарду Зигеля и расстрелял его в упор прежде, чем северяне поняли, что это враги. Атака Зигеля утратила внезапность, и вскоре заградительный огонь артиллерии южан в сочетании с контратакой их пехотинцев рассеял деморализованную бригаду. А во-вторых, луизианцы и арканзасцы, действовавшие на этом участке, присоединились к миссурийцам, сражавшимся с главными силами Лайона, которого они теперь превосходили втрое. Находившийся в самой гуще боя Лайон был дважды легко ранен, потом был убит его конь, наконец, пуля конфедератов попала ему в сердце. Это деморализовало северян, у которых ко всему прочему почти закончились боеприпасы. Постепенно они прекратили сопротивление, оставив поле битвы врагу и отойдя в Спрингфилд. Южане, измотанные ничуть не меньше, не стали их преследовать.

Каждая из сторон потеряла в этом кровавом сражении по 1300 человек, что пропорционально больше, чем при Булл-Ране. Хотя тактическая победа конфедератов на Уилсонс-Крик была далеко не такой важной, как под Манассасом, и общественный ее резонанс за пределами Миссури был незначителен, но ее стратегические последствия поначалу казались даже серьезнее. Силы федералов отошли к Ролле, в ста милях к северу от Спрингфилда. Обретя уверенность и популярность, Прайс направился к реке Миссури, по пути вербуя добровольцев. Во главе 18-тысячного войска он окружил гарнизон Лексингтона — самого крупного города между Сент-Луисом и Канзас-Сити. Фримонту с большим трудом удалось послать небольшой отряд на выручку гарнизону, но тот не смог пробиться сквозь кольцо осады. После трех дней сопротивления 20 сентября гарнизон сложил оружие.

Репутация Прайса росла как на дрожжах, в то время как авторитет Фримонта стремительно падал. За два месяца в своей должности он умудрился потерять половину Миссури. Партизаны-конфедераты увеличили свою активность. Семейство Блэр, некогда оказывавшее Фримонту финансовую помощь, стало интриговать в пользу его отставки. Даже отчаянный шаг, который Фримонт предпринял, чтобы переломить судьбу, обернулся против него и предрешил его участь.

30 августа Фримонт обнародовал поразительный указ. На правах командующего он принимал на себя всю «административную власть в штате», вводил военное положение, выносил смертный приговор всем партизанам, пойманным за линией фронта северян, конфисковал собственность активистов Конфедерации в Миссури и освобождал их рабов [680] . Этим безрассудным шагом он надеялся убить двух зайцев: во-первых, провести драконовские меры для подавления партизан и устрашения тех, кто сочувствовал мятежникам, и, во-вторых, завоевать симпатии республиканцев из числа противников рабства. Своей второй цели Фримонт достиг, но вызвал недовольство Линкольна, который прилагал все усилия, чтобы удержать Кентукки в составе Союза. В личном письме Фримонту президент приказывал не расстреливать партизан «без моего одобрения», ибо, если он начнет казнить захваченных партизан без разбора, «конфедераты, скорее всего, начнут в отместку за это убивать наших лучших людей, оказавшихся в их руках, и действовать по принципу „око за око“» [681] . Кроме того, Линкольн предупредил Фримонта, что освобождение рабов мятежников может «встревожить наших друзей, юнионистов Юга, и настроить их против нас, что, возможно, расстроит наши планы в отношении Кентукки». Президент также попросил Фримонта (а не приказал ему) смягчить этот пункт своей прокламации, чтобы та соответствовала закону Конгресса от 6 августа о конфискации только собственности (включая рабов), активно используемой в военной экономике [682] .

Более благоразумный человек воспринял бы просьбу Линкольна как приказ, однако Фримонт с заносчивостью, сделавшей бы честь римскому проконсулу, но не понравившейся Линкольну, отказался изменить прокламацию без официального приказа из Вашингтона. Он даже отправил в Вашингтон свою отважную жену (дочь легендарного Томаса Харта Бентона), чтобы убедить Линкольна в его ошибке. Джесси Фримонт уязвила президента намеками на интеллектуальное превосходство и больший авторитет ее мужа, нанеся тем самым делу Фримонта значительный ущерб. Пока она наставляла президента, в Белый дом шли письма от пограничных юнионистов, выражавших тревогу и недовольство. «Мы переживем несколько таких Булл-Ранов, но не подобную прокламацию, если она одобрена администрацией президента, — писал кентуккиец Джошуа Спид, старейший и лучший друг Линкольна. — Не лишайте себя нашей активной лояльности, согласившись с недальновидными шагами этого военного выскочки». На следующий день после визита Джесси Фримонт Линкольн официально приказал ее мужу изменить свой указ об освобождении рабов [683] .