— Йозеф Касли, — поправил он, с завидным бесстрашием и упорством игнорируя давящий взгляд Раэля. — Не обижайтесь, милорд, но места здесь тёмные, а люди — невежественные. Боятся проклятия, вот и стараются держаться подальше. Я же поручал приготовить глинтвейн и набрать ванну, дабы вы могли отогреться с дороги, да только ноги уже не те, что прежде. Замок большой, пока дойдёшь из крыла в крыло...

— Проклятия? — влезла я, не выдержав и решив, что простолюдинкам, образ которой всё пыталась принять, позволительна подобная вольность. — Что вы имеете в виду, господин Касли?

Судя по мрачному взгляду Раэля, меньше всего он хотел выслушивать чьи-то сплетни. Я и сама после длительной переправы верхом очень устала. Тело болело, голова шла кругом — и оставалось лишь мысленно благодарить отца, частенько бравшего меня с собой на конную охоту. Может, мы и происходили из обедневшей знати, но во многом старались соответствовать более удачливым соседям. Да и пойманная дичь была неплохим подспорьем к нашему столу.

— Старая байка, древняя. О ней у нас и дети малые знают, леди... — замявшись, управляющий покосился в сторону Раэля, как если бы сомневался, кем он мне приходился.

— Дара Люмьер. Мой личный целитель, — отчеканил последний, заложив руки за спину и недовольно играя желваками. «Ему настолько не интересен местный фольклор?» — задумалась я, ободряюще улыбнувшись вмиг насторожившемуся старику.

— Целитель, милорд?

— Был ранен в дороге, — кратко пояснил Раэль и нетерпеливо продолжил: — Не могли бы вы рассказывать сказки, попутно демонстрируя мне новые владения? Особенно интересует спальня.

«Грубиян», — про себя откомментировала я, возвращая внимание на Йозефа и его историю. Неторопливыми и по-старчески неуверенными шагами он засеменил вперёд, указывая дорогу и осторожно держа мои вещи в руках.

— Проклятие, госпожа Люмьер, по слухам лежит на каждом, кто отважится перенять бразды правления севером на себя. Предыдущий хозяин, говорят, был глубоко несчастен в делах сердечных. Его предшественник помешался и выпрыгнул из окна собственной опочивальни, а лорда, правившего до него, нашли в кровати с перерезанным горлом. Говорят, служанка, родившая от него бастардов, отомстить так решила, да впрочем, много чего говорят... Одно верно: никому счастья этот замок давно уже не приносит. И простые люди боятся, как бы это не распространилось на них самих.

Негромкий и надтреснутый голос управляющего, колеблющееся пламя факелов по стенам, пустота и общее запустение замка — всё это оказывало весьма удручающее влияние. Я даже на миг забылась, шагнув поближе к усмехающемуся Раэлю, но опомнилась и дёрнулась в сторону.

— Да-да, я проклят и теперь тёмные силы Кейбрана обрушат крышу на мою несчастную голову, — заметив мои метания, скучающе произнёс он. — Что же вы сами-то живы до сих пор, Касли? Разве так поступают все порядочные управленцы этого медвежьего края?

— Я жив, потому что временное лицо и полных прав никогда не имел, — с достоинством ответил старик. — Но проклятие существует, уверился в этом сам, наблюдая смену нескольких поколений в замке. Гиблое это место, глухое. Зря вы приехали, милорд. И девушку привезли тоже зря.

Раэль насмешливо фыркнул.

— Говорили мне, что северяне оказывают радушные приёмы, но признаю, вы сразили меня наповал, Касли. Ваш позитивный настрой вряд ли вообще оставил бы кого-то равнодушным.

Управляющий лишь коротко поклонился в ответ и сделал приглашающий жест рукой.

— Ваши покои, милорд. Мы дошли.

Потом открыл дверь, посторонился, пропуская нас внутрь, и пристроил вещи на старинном комоде без резьбы и каких-то дополнительных излишеств. Вообще, как я успела заметить, во всём замке процветал аскетизм и в лучшем случае запустение, а в худшем — медленное обветшание и распад. Если стены, то серые. Если мебель, то словно с постоялого двора.

— Сойдёт, — одним словом охарактеризовал увиденное Раэль, и я молча с ним согласилась.

Старик ещё раз поклонился и вышел за дверь, пообещав озаботиться вопросом попрятавшихся по углам слуг. Проводив его взглядом, я обернулась и... к стыду своему поняла, что не просто находилась в покоях Раэля, но и добровольно осталась там с ним наедине.

Видимо, он и сам понял это, потому как улыбался, бескомпромиссно принявшись стаскивать с себя одежду. Вот с его широких плеч соскользнул на пол дорожный плащ, вот в сторону улетел камзол, а пуговицы рубашки начали расходиться с одновременно пугающей и завораживающей скоростью... При этом негодяй не отрывал изучающего взора от меня, словно ничто не занимало его сильнее, чем моя реакция на происходящее.

— Что ты... — полупридушенно пискнула я и сама поразилась, насколько жалко прозвучал мой голос. — Так. Ты не мог бы замереть и перестать раздеваться?