Будто поняв причину моей нерешительности:

— Госпожа Нянья чужда этому миру, но она не враг нам, — успокаивающе произнесла Сейлор-химе. — Вы можете спросить у нее все, что захотите, и она даже может ответить…, но я бы не стала злоупотреблять гостеприимством госпожи, — все же предупредила она нас.

Понятливо кивнув, поднявшись на ноги я все же взял себя в руки и последовал вслед за Сейлор-химе. Чтобы не ждала меня впереди, но я ДОЛЖЕН быть к этому готов. Причем не только ради себя, но и ради тех, кто мне доверился. И для начала я хотел знать, могу ли я вообще доверять Марку? Без этого нормально с ним работать у меня не получится. И хоть я согласился дать ему шанс, но это совсем не значит, что я слепо за ним последую.

Первой по ступеням поднялась Сейлор-химе, а уже затем я с Ханой. Посмотрим, что мы сумеем узнать…

***

Стоило Хане сделать шаг вслед за Кацураги по каменной лестнице, как она оказалась в новом месте. Галерея казалась бесконечной, её границы терялись в тенях. Хана огляделась, пока её взгляд не остановился на одной картине. Она висела напротив, чуть выше остальных, будто ждала именно её. Портрет девушки в сине-фиолетовых тонах. Её лицо было смутным, как отражение в рябом пруду, но губы тонкие, с высокой дугой, растянулись в улыбке.

— Добро пожаловать, Ланселот дю Лак, — раздался голос Неньи, звучавший как эхо из глубины веков. — Ты знаешь свою историю?

Хана покачала головой, и в её сознании возникли обрывки легенды:

Ланселот Озёрный, знаменитейший рыцарь Круглого стола, прославился своей храбростью и неодолимой силой. Он спасал королев, побеждал чудовищ, но в сердце его горела тайная страсть к королеве Гвиневре. Их связь стала проклятием для Камелота, предательство Ланселота и гнев короля Артура разрушили легендарное королевство. В финале он отрёкся от славы, став монахом, но даже в молитвах не смог избежать воспоминаний о былых грехах.

Эти воспоминания заставили вздрогнуть Хану, поскольку она ощущала, будто сама через все это прошла. В этот момент она вспомнила слова Айко о том, что некоторые надевают маски древних героев и сами становятся ими. Это было опасно, но меж тем, ее руки сами приняли стойку, выхватывая из ножен меч. Она знала теперь, как им пользоваться, как сражаться с чудовищами! И пускай это знание исходило от маски на ее лице, но она могла бы многому научиться у нее!

Ее мысли прервала картина:

— Путь Ланселота — это путь героя, который не устоял перед соблазном, — продолжила Ненья. — Ты хочешь силы маски? Тогда помни: легенды не дарят силы даром. Они берут цену за свою помощь. Ланселот заплатил за свою доблесть одиночеством и раскаянием, а чем расплатишься ты?

После этих слов Хана почувствовала, как маска на её лице становится тяжелее. В отражении шлема мелькнул образ рыцаря: гордый, но с тенью скорби в глазах. Она вдруг поняла, что маска дает не только силу, но и какой-то изъян, недостаток, который будет подтачивать ее волю, вынуждая следовать своей истории.

— Всегда помни, что окончательный выбор ВСЕГДА за тобой. Станешь ли ты героем, которого запомнят в легендах, либо же решишься остаться собой, пускай даже так ничего и не совершив, — прошептал голос Неньи. — В Мансусе истории пожирают тех, кто забывает свое имя, но и без маски там ты долго не проживешь. Научись балансировать или сама прыгай с головой в бездну… — загадочно улыбнулась картина, — выбор всегда будет лишь за тобой…

После этих слов Хана вновь оказалась на лестнице, вот только в этот раз она уже спускалась по ней, хотя совершенно не помнила, как вообще вернулась на эти каменные ступени. В зеркальной поверхности ее маски она видела не только своё отражение, но и тень Ланселота: вечного странника между славой и позором. Тихо вздохнув, она поняла, что ей придется нести эту ношу, если она хочет использовать силу своей маски.

Госпожа Сейлор уже дожидалась ее в зале с понимающей улыбкой на губах, вот только:

— А где К… Безымянный? — вновь она чуть не произнесла фамилию своего учителя.

— Все еще общается с Няньей, некоторые наши посетители особо интересны нашей покровительнице и им она уделяет чуть больше времени…

***

Я сидел в странной беседке, если это можно было так назвать. Стол, пара стульев и пустая кружка, будто вырванные из реального мира и брошенные в никуда. Вокруг лишь тьма и едва мерцающий свет свечей на столе, которые будто даже не горели, а просто излучали тепло. Напротив меня, уютно устроившись на старом деревянном стуле, сидела женщина в викторианском платье. Её фиолетовые волосы падали мягкими волнами по плечам, а глаза казались двумя звёздами, затерянными во Вселенной.

— Я — Няньи, — произнесла она, поднимая свою кружку. — Хотите чаю?

Я молча кивнул, не зная, как нужно реагировать, я думал, что мне придется общаться с картиной. В ответ она аккуратно налила мне напиток, чайник просто появился в ее руках, и я, осторожно пригубив, был поражен его вкусом, он был… идеален. Как будто смешались лучшие воспоминания о детстве, домашнем уюте и лете в одном глотке.

— Вам понравилось? — спросила она, слегка улыбнувшись.

— Да, — честно отвечаю. — Это невероятный вкус.