То есть не просто «Я тебе изменил, прости», а «У меня другая». Как по мне, это значит только то, что он все еще с ней. Или уже нет?

О-о-о…

От разрозненных, рвущих душу в клочья мыслей мозг трещит, как снег под сапогами в минус сорок.

Добивает меня сообщение от Артура: «Спокойной ночи, любимая».

Ева

Следующие два рабочих дня проносятся как один миг, и вот я уже почти дома — осталось только забрать багаж и вызвать такси.

Я не сообщала мужу ни дату, ни номер рейса — хочу спокойно добраться до дома и немного отдохнуть, а потом уже встретиться и все-таки выслушать его. В конце концов, мы женаты двадцать лет.

Я внимательно смотрю на ленту, по которой едут чемоданы, и вскоре замечаю свой. Хватаю его за ручку, ставлю на пол и только собираюсь идти к выходу, как вижу в нескольких метрах, у соседней ленты, Наталью Фролову. Из всего нашего круга знакомых с ней я общаюсь ближе всех. Кстати, она и ее муж тоже приглашены на юбилей.

Я подхожу ближе.

— Где бы еще встретиться, да? — улыбаюсь ей.

Мы обмениваемся приветствиями, рассказываем друг другу, откуда прилетели.

Мне в глаза сразу бросается бледный вид Натальи и припухлости под ее глазами. Она вообще выглядит какой-то поникшей, потерянной. Колоссальная разница с тем, какой я привыкла ее видеть, — веселой, разговорчивой и пышущей жизнью.

— У тебя все в порядке? — хмурюсь.

— Ой, не спрашивай, — машет рукой она и отворачивается, явно пытаясь скрыть появившиеся в уголках глаз слезы. Но я успеваю их заметить.

— Давай присядем? — предлагаю.

— Давай, — печально вздыхает Наталья. — Как раз вызову такси.

Мы катим чемоданы к маленькой кофейне на несколько столиков и устраиваемся за одним из них.

Когда официант приносит нам напитки, Наташа начинает первой:

— Ева, ты извини, но я, наверное, не приду на ваш с Артуром юбилей. Не хочу портить ваш праздник своей кислой физиономией.

— Почему? У вас все в порядке? Все здоровы?

— Все здоровы, да, слава богу. Но я… В общем, развожусь с Маратом.

Ложка, которой я помешивала кофе, со звяканьем ударяется о стенку чашки, и я в полном шоке поднимаю взгляд на Наталью.

Она замужем за Маратом еще дольше, чем я за Артуром, и я всегда считала, что у них образцово-идеальный брак. Впрочем, наверняка она считала таким же мой.

Наташа грустно усмехается моей реакции.

— Вот так бывает, да, — разводит руками. — Думаешь, что проживешь с мужем до конца жизни…

— Мне очень жаль, — искренне говорю и накрываю ее ладонь своей в качестве поддержки. Оказывается, мы сестры по несчастью.

— Да что уж там, — понуро опускает голову собеседница.

Я молчу. Не хочу лезть в душу и спрашивать, в чем причина. Четко вижу: ей и без моих вопросов тошно.

Слышу трель мобильного и тянусь к сумочке, но оказывается, что звонит телефон Натальи. Она шипит что-то себе под нос и со злостью сбрасывает звонок, шепчет с надрывом:

— И так довел до слез, не успела я сойти с трапа самолета, и вот опять! Ну чего ему еще надо, а?

— Марат?

— Кто ж еще. Все уговаривает вернуться, надеется, что прощу.

Простит? Неужели это то, о чем я думаю?

Наталья считывает мой немой вопрос:

— Да, Ев, история банальна как мир. Марат мне изменил, и я подала на развод.

— Но вы ведь так долго вмес… — начинаю я и затыкаюсь на полуслове.

То же самое можно сказать и обо мне с Артуром. Вот только меньше всего в такой ситуации я хотела бы слышать, как долго мы вместе. Потому что от этого еще больнее.

Однако Наташа успевает понять мой посыл.

— Долго, но что с того? Знаешь, это ведь уже не в первый раз, — качает головой она.

У меня округляются глаза.

— Я не знала…

— Никто не знал. Первый раз случился несколько лет назад, и Марату удалось вымолить мое прощение. Он клялся и божился, что больше ни-ни, что без меня не сможет. В конце концов, я простила, все-таки столько прожили вместе, через столько прошли, детей подняли. В общем, мы больше не касались этой темы, и я считала, что он усвоил урок.

— Не усвоил? — догадываюсь.

— Да, снова изменил. Зря я вообще его простила, зря поверила, — с мучительным стоном говорит Наталья и философски изрекает: — Единожды предавший предаст снова.