Семён с гордостью указал на печь, из которой вырывалось пламя, гудящее ровно и сильно благодаря механическому поддуву:

— Глядите, барин! Уже два часа горит, жар отменный.

Я осмотрел печь, проверил, как работает механизм поддува — всё было в порядке. Водяное колесо крутилось ровно, передавая движение на вал, который, в свою очередь, вращал лопасти вентилятора.

— Отлично, — сказал я. — Тогда предлагаю попробовать сделать сегодня стекло, — оглядывая собравшихся в кузне мужиков.

Лица у всех были заинтересованные. Еще бы — мало кто из них видел, как делают стекло. Только слышали об этом от меня, когда я говорил о своих планах. Для большинства это было почти колдовством — как из простого песка получается прозрачный твердый материал.

— Прохор, что с камнем? Готов?

— Да, барин, — кивнул тот, указывая на лежащий в углу плоский камень. — Отшлифовали, заполировали — гладкий как вода в заводи. Три дня бились, но сделали.

Я подошел к камню, провел ладонью по поверхности. Действительно, гладкая, почти зеркальная — идеальная для отливки стекла.

— Хорошо, — одобрительно кивнул я. — Тогда несите песок, из которого металл собрали, известь, что погасили в воде, и поташ.

Мужики засуетились. Илья отправился за песком, из которого мы выбрали металл. Петька побежал за известью, а Прохор достал из холщового мешка белый порошок — поташ, добытый из золы.

— Ты, Семён, — обратился я к нему, — проверь, как там печь. Нам нужен сильный жар, не меньше, чем когда железо плавим.

Семён кивнул и отправился проверять печь.

А я стал готовить рабочее место. Нужно было все разложить так, чтобы удобно было дотянуться до каждой составляющей, и при этом ничего не перепутать.

Вскоре вернулся Илья, неся мешок с мелким белым песком.

— Вот, барин, — сказал он, опуская ношу на землю.

Я зачерпнул горсть песка, внимательно рассматривая его на свету, просеивая между пальцами.

— Хорош, — одобрительно кивнул я. — Чистый, без глины. Для первого раза сойдет.

Петька принес известь. Которую мы сделали ранее.

— Теперь надо всё смешать в правильных пропорциях, — сказал я, подзывая мужиков поближе. — Смотрите и запоминайте: на шесть частей песка берем две части поташа и одну часть извести.

Я отмерил необходимое количество каждого компонента.

— Если поташа будет мало, — пояснял я, высыпая ингредиенты в большую миску, — стекло будет плохо плавиться. А если много — будет влагу притягивать и мутнеть.

Мужики внимательно следили за каждым моим движением, а Степан даже что-то бормотал себе под нос, запоминая пропорции.

— А теперь всё это нужно тщательно перемешать, — сказал я, вручая миску Прохору. — Так, чтобы ни одного комка не осталось, ни одного сгустка. Все должно быть равномерно.

Прохор взялся за дело, а я пошел проверить, как там дела у Семёна с печью. В кузне было жарко и шумно. Она уже раскалилась, и жар от нее ощущался даже на расстоянии нескольких шагов.

— Хорошо идет, — одобрил я, глядя на бушующее в печи пламя. — Еще немного, и можно будет загружать шихту.

— Шихту? — переспросил Семён, вытирая пот со лба.

— Так называется смесь, из которой стекло варят, — пояснил я. — Песок с поташом и известью.

Вернувшись к Прохору, я проверил, как идет смешивание. Смесь уже приобрела однородный серовато-белый цвет, но Прохор продолжал старательно перемешивать её деревянной лопаткой.

— Достаточно, — сказал я наконец. — Теперь по феншую нужен тигель. Но нам его заменит наша реторта. Правда, крышку без трубки будем использовать.

— А по феншую — это как? — Недоуменно спросил Петька.

— Это чтоб совсем правильно было. — Усмехнулся я.

Я осмотрел реторту, проверяя, нет ли в ней трещин, которые могли бы привести к катастрофе при плавке.

— Годится, — решил я. — Загружаем шихту.

Прохор аккуратно высыпал смесь в реторту. Получилось примерно на две трети объема — больше загружать было нельзя, так как при плавлении смесь могла вспениться и вылиться через край.

— А теперь самое сложное, — сказал я. — Нужно поставить реторту в печь так, чтобы она равномерно прогревалась.

Семён с Ильей, используя длинные металлические щипцы, осторожно поместили реторту в самое пекло печи.

— Теперь закрываем печь, — скомандовал я, и Семён с Петькой придвинули тяжелую заслонку, оставив лишь небольшое отверстие для наблюдения.

— И что теперь? — спросил Семён, вытирая вспотевший лоб.

— Теперь ждем, — ответил я. — Часов шесть-семь, не меньше. До самого вечера.