— Торт, — ответила Машка с гордостью. — Егор Андреич придумал. Там мука, яйца, масло, сахар, а между коржами сметана, взбитая с мёдом.

Она положила по куску каждому и сама села рядом со мной, с нетерпением ожидая, когда гости попробуют наше творение.

Первой рискнула жена Ильи. Она осторожно отломила кусочек ложкой и положила в рот. Глаза её расширились от удивления, а потом она закрыла их, наслаждаясь вкусом.

— Господи, что же это такое вкусное! — выдохнула она. — Как же это… Нет, не могу даже описать!

Все принялись пробовать торт, и вскоре над столом повисла та особенная тишина, которая бывает только тогда, когда люди наслаждаются по-настоящему вкусной едой.

— Какая же ты у меня умница, — сказала Прасковья, радуясь дочери. А Фома уплетая свой торт за обе щеки, тоже улыбнулся.

Машка попробовала свой кусок и аж застонала от удовольствия, так ей понравилось. Она перевела сияющий взгляд на меня:

— Боже, какая же вкуснотища! — воскликнула она.

Я довольно улыбнулся.

Петька, уплетая уже второй кусок, кивал, соглашаясь:

— Машка, да ты чародейка! Как это так можно из простых продуктов такое сотворить?

Илюшкины сыновья, забыв о смущении, уплетали торт за обе щёки, измазав лица в креме. Его жена пыталась их утихомирить, но я махнул рукой:

— Пусть едят на здоровье. Для того и делали.

Пока все наслаждались угощением, я поинтересовался у Петьки:

— А что там со стеклом? Как продвигается?

Петька, прожевав кусок торта, вытер рот и ответил:

— Семён расплавил следующую порцию и залил на камне. Сейчас остывает до завтра.

— А Прохор с ребятнёй камень нашли и шлифуют, — добавил Илья. — Хороший такой камень, ровный, для формы как раз подойдёт.

— Ну и отлично, — кивнул я, довольный новостями. — Значит, всё идёт как надо.

Машка, слушая наш разговор, вдруг спросила:

— А можно я завтра ещё торт сделаю? — и, заметив мой удивлённый взгляд, добавила: — Он мне так понравился, да и всем по вкусу пришлось.

— Конечно можно, — улыбнулся я. — Ты же видела, как и что — вот и сделай.

Дарья, сидевшая напротив, внимательно слушала наш разговор:

— А может, вместе испечём? — предложила она Машке. — Я к тебе завтра приду, ты меня научишь, и вместе сделаем?

Машка просияла:

— Конечно! Приходи пораньше, чтоб успеть всё сделать.

Мужчины тем временем перешли на обсуждение завтрашних дел. Петька рассказывал Илье, что завтра будет делать форму, а тот предлагал, как лучше выточить нужные детали.

— А как вы думаете, барин, — обратился ко мне Илья, — сколько таких бутылок нам понадобится?

Я задумался на мгновение:

— Для начала хотя бы дюжину. А там посмотрим, как пойдёт дело. Если всё получится, можно будет и больше делать.

Петька кивнул, соглашаясь:

— Дюжину осилим. Главное, чтоб форма удачная вышла.

— Выйдет, — уверенно сказал я. — Завтра покажу, как точнее выстругать, чтоб зазор правильный был.

Чаепитие продолжалось до самых сумерек. Торт был съеден до последней крошки, чайник опустел, а разговоры не стихали. Обсуждали и новую форму для бутылок, и стекло, и урожай, и планы на будущее. Дети Ильи и Петра, наигравшись во дворе, заснули прямо на лавке, прижавшись друг к другу.

Когда стало совсем темно, гости начали собираться домой. Дарья ещё раз поблагодарила Машку за угощение и пообещала прийти завтра пораньше. Илья подхватил сонных сыновей на руки и они отправились к себе.

— Спасибо за угощение, барин, — сказал на прощание Петька. — Такого вкусного отродясь не едал.

— Машку благодари, — улыбнулся я.

Фома с Прасковьей обняли дочь, что-то ей тихо сказав.

Когда гости ушли, мы с Машкой остались вдвоём под яблоней. Она прижалась ко мне, положив голову на плечо:

— Хорошо посидели, правда?

— Правда, — согласился я, обнимая её.

— А знаешь, что самое приятное? — спросила она тихо.

— Что?

— Видеть, как людям нравится то, что ты делаешь. Как они радуются новому вкусу, новым вещам. Это… это как будто маленькое чудо творишь.

Я улыбнулся, понимая, что она имеет в виду. Действительно, видеть, как жизнь в деревне меняется к лучшему, как люди узнают что-то новое, пробуют, учатся — это давало особое удовлетворение.

— Завтра большой день, — сказал я, глядя на звёзды. — И форму для бутылок начнём делать, и стекло проверим, как остыло.