Эгисф, сидевший в кресле ванаксов, был здесь не один. Рядом с ним, в кресле пониже, сидела полная женщина с брезгливо выпяченной губой. Массивные золотые серьги доставали до пышных плеч, оттягивая своей непомерной тяжестью уши, скрытые под вычурной прической. Корос знал, что такие серьги надевали на уши сверху, а то и вовсе крепили их к драгоценному обручу, охватывающему голову. Он столько золота на одном человеке еще ни разу не видел.

Сам царь оказался мужчиной лет сорока, с головой, украшенной обильной проседью. Он не выглядел могучим воином, напротив, стать его не впечатляла. Зато глаза оказались остры и насмешливы. Он точно не был глупцом.

— Царь! — коротко поклонился Корос. — Я привез послание от Энея, господина нашего Солнца, повелителя Кипра, Ахайи, Вилусы, Милаванды и многих островов Великого моря.

— Повелитель Ахайи? — брюзгливо выпятила губу царица. — Мы сами правим своей землей, слуга дарданца.

— Говори, посланник! — Эгисф положил руку на ее ладонь, и Клитемнестра замолкла, сверля писца презрительным взглядом.

— Господин наш Солнце приказывает прибыть тебе, царь Эгисф, на Сифнос, — спокойно сказал Корос. — Он будет там весной, в день, когда ночь становится равна дню. Государь наш Солнце приплывет с малой свитой, чтобы принести жертвы богу Посейдону, своему отцу. Тебе же, как преданному сыну, надлежит сопровождать его в этом служении.

— Да что этот выскочка себе позволяет! — взвизгнула царица, и Эгисф не стал ее останавливать. Он лишь посмотрел на Короса так, что у того сердце в пятки провалилось.

— И господин наш Солнце напоминает тебе, что дань с земель Аххиявы не пришла до установленного дня. Он вопрошает тебя: не нужна ли тебе помощь войском? Или цари Пелопоннеса позабыли, что такое война на их землях? Или, может быть, про это забыл ты?

— Ты пришел сначала к нам или заглянул еще к кому-то из басилеев? — прищурился Эгисф, прожигая Короса колючим взглядом.

— Я был в Афинах, царственный, — с достоинством ответил Корос. — И в Коринфе.

— И как тебя приняли? — спросил царь. — Ты ведь принес туда такое же послание.

— Царь Менесфей в Афинах рассмеялся мне в лицо, — не стал врать Корос. — А басилей Коринфа не сказал ни да ни нет. Он сытно накормил меня, дал подарки и заявил, что ему нужно вопросить богов.

— Коринф не платит дань, — почти спокойно ответил Эгисф, который кивнул, оценив сказанное. — И Афины ее не платят. И Фивы. И земли локров. И Фессалия. Цари Ахайи недовольны тем, что много земель ушло в теменос царя Энея.

— Я всего лишь гонец, царственный, — развел руками Корос. — Господин будет на Сифносе в означенный день. Ты можешь задать эти вопросы ему самому.

— Действительно, — усмехнулся Эгисф. — Я так и сделаю.

— Дозволь мне отдохнуть несколько дней, царственный, — поклонился Корос. — А потом дай мне колесницу и воинов. Меня ждет длинный путь по землям Пелопоннеса.

— Иди, — махнул рукой Эгисф. — Ты получишь все, что нужно.

Посланник поклонился и вышел из мегарона, а Клитемнестра, чье лицо почернело от злости, прошипела.

— Ну что, ты доволен, Эгисф? Царь Микен, ванакс Ахайи, должен бежать по первому зову простого мальчишки, чтобы помочь ему принести жертвы.

— Он не простой мальчишка, царица, — поморщился Эгисф. — Он царь и потомок царей. Он уже смирил многих. Я не раз просил тебя сдерживать свои чувства на людях. Ты можешь думать все что угодно, но прошу тебя еще раз: сохраняй голову холодной, а рот закрытым.

— Ты что, поплывешь на Сифнос? — презрительно посмотрела на него жена.

— Конечно же, я поплыву на Сифнос, — спокойно ответил ей Эгисф. — И если понадобится, то буду ползать перед этим щенком на брюхе и целовать ему ноги. Поняла ты, надменная гусыня, чей разум поместится на кончике иглы?

— Что я должна понять? — ледяным тоном заявила царица. — Что мой муж трус?

— Великие боги! — грустно покачал головой Эгисф. — Ты вообще не понимаешь ничего, что не касается тряпок и золота.

— Ничтожество! — Клитемнестра встала и вышла из тронного зала.

— Глупая корова, — донеслось ей в спину. — Выпей кратер вина и ложись спать! И не вздумай его разбавлять. Может быть, хотя бы так тебя осенят проблески разума. Может, тогда ты поймешь, что мудрое терпение порой куда полезней глупой отваги!

Корос осмотрел крошечную комнатушку, которую выделили ему для ночлега. Молчаливая служанка поставила перед ним тарелку со свежей лепешкой, кубок и кувшин кислого вина. Корос вздохнул, поел хлеба, запил вином, а потом вытянулся на узкой лежанке. Он задул лампу, освещавшую комнатушку крошечным языком пламени, и закрыл глаза.

— Эй! — услышал он негромкий девичий шепот. — Ты спишь, слуга ванакса?

— Кто здесь? — голос Короса даже дрогнул от неожиданности.

— Ты чего это перепугался? — в вопросе ему послышалась насмешка. — Я Электра, дочь покойного царя Агамемнона и мужеубийцы. Ты же знаешь, что моя проклятая мамаша зарубила моего отца?