— Задача ясна, Алкатор? — спросил я.

— Да, государь, — склонил он голову. — Месяца не пройдет, и мы все так будем уметь. Пусть Тешуб меня молнией поразит, если вру!

— Ты. Ты. Ты, — ткнул я в тех, что отстрелялись хуже всех. — Через месяц повторяете стрельбы. Если будет больше одного промаха, пойдете в пехоту.

— Да, государь, — мальчишки чуть не плакали от стыда.

— Клятву вечером дадите, — ответил я и развернул коня. Все, концерт окончен, пора серьезными делами заняться.

Когда у тебя есть толика свободного зерна, серебро и рыба, то сделать можно многое. Например, можно согнать пару тысяч человек на строительство водохранилища на месте бесплодной балки, заросшей кустарником. Будущее дно уже почистили от деревьев, в пологих местах выложили подпорные стены, укрепив их сзади тоннами земли и камня, а в двух местах сложили дамбы, где позже поставят мельничные колеса. Мне не станем ждать милостей от природы. Колеса сразу сделают верхнебойными, минуя промежуточные стадии.

— Вот здесь, ниже плотины, выложите каменный желоб на арке, — показал я Анхеру, но увидев удивление на его лице, пояснил. — Он будет наполняться водой, от которого мы проложим трубы в сторону города. Остальная вода пойдет дальше, к морю. Понял?

— Хм… — задумался мастер. — Но как он будет наполняться, господин. Как мы поднимем воду на такую высоту?

— Колесом! — пояснил я ему. — Колесом!

Минут через тридцать мастер Анхер усвоил принцип работы водяного колеса и узнал про зубчатую передачу. Он усвоил это раз и навсегда. А уж мысль о том, что даже один осел может снабжать водой немаленькое селение, и вовсе поразила его до глубины души.

— Великие боги! — шептал он. — Просто как! Одно колесо передает усилие на другое, а вода из привязанных к колесу ведер попадает… Да куда угодно попадает! Ведь можно несколько уровней подачи воды сделать.

— Можно силой воды поднимать молот или двигать большую пилу, — голосом дьявола-искусителя подсказал ему я.

— Но как? — возопил египтянин.

— Колесо поднимает рычаг, — пояснил я. — А когда зубец колеса проскальзывает, то молот падает вниз. Как ты понимаешь, молот может быть таким, что и пять кузнецов не поднимут. Река куда сильнее человека.

— Я понял, — обхватил голову Анхер. — Я знаю, что такое рычаг, господин. И знаю, как он создает усилие. Но почему никто во всей Стране Возлюбленной не догадался поднять ничего колесом! Почему крестьяне тысячи лет поднимают воду кожаными ведрами, тратя недели на то, чтобы напоить свои сады!

— Занимайся! — похлопал я его по плечу. — Сначала подача воды в город, потом мельница для кузни, потом мельница для муки. Камень для жерновов скоро привезут. Его уже вырубили на Паросе.

— Да, господин, — проглотил тугую слюну Анхер. — Мне нужна еще толика вашего драгоценного времени. У меня есть вопросы по арочному своду. У меня в голове не укладывается мысль, что один камень может держать на себе всю тяжесть камня.

— А про купольный свод из бетона ты уже всё понял, что ли? — удивленно посмотрел на него я. — Там посложнее задача будет.

— Это как раз просто, — оживился мастер. — А может быть, господин, нам не изготавливать блоки отдельно, а заливать смесь пепла и извести уже на месте? В форму, которую мы изготовим из дерева? Тут ведь его много, господин.

— Вот как? — задумался я, припоминая злоключения строителей Пантеона. Они изрядно намучились с куполом, который все время хотел разъехаться в стороны. — Ну тогда и железные прутья придется заложить внутрь. Только они должны быть с ребрами.

— Тогда я большой купол в Храме богини Хатхор смогу сделать, — на смуглой физиономии инженера появилось мечтательное выражение. — Огромный! Невиданный! Я сделаю новый макет храма, господин. Старый никуда не годится. Я все понял! Даже строители Черной Земли умрут от зависти, когда увидят обитель Великой Матери, дарующей жизнь.

Энгоми все больше напоминает мне Сифнос, тем более что множество людей перебралось оттуда в новую столицу, поближе к войску, оптовым складам и денежным потокам. Я некоторых горожан в лицо узнавал. Свободные дома в Верхнем городе стремительно заканчивались. И теперь даже для того, чтобы поощрить Кулли, Рапану и еще нескольких заслуженных тамкаров, приходилось, как говорил классик, изыскивать. Как будто не этот город совсем недавно взяла штурмом огромная банда бродячих отморозков. Я уже всерьез начинаю подозревать, что людей разносят мухи. И вроде бы еще совсем недавно здесь было пусто и совершенно безнадежно, но как только появляется еда и возможность намутить драхму-другую, они сразу же откуда-то берутся. Кто-то прятался в горах, кто-то ушел в Библ и Пер-Рамзес, и вот теперь они возвращаются. Люди гомонят на рынках и в порту, они присматриваются к новой жизни, пробуя ее, словно неумелый пловец, который осторожно заходит в холодную воду. Они постоят немного, а потом, видя, что им ничего не угрожает, делают еще один шаг на глубину.

Я полюбил этот город. По сравнению с ним Сифнос — глухая провинциальная дыра. Здесь улицы прямы, как копье, и застелены каменными плитами. Они застроены двухэтажными кирпичными домами, которые, если бы у них имелись на фасаде окна, смотрелись неплохо даже в много позднее время. Люди остаются людьми. Они хотят жить, радоваться, растить детей и не трястись от ужаса, ожидая налета очередного эпического героя, которому не терпится попасть в историю. Именно поэтому я еду по улице, купаясь в улыбках и приветствиях. Люди славят богов, призывая ко мне их милость. Ведь именно я принес сюда спокойствие, такое нечастое в это страшное время.