Она смотрела на Кросса, и в его глазах видела не страх, а насмешливое любопытство. Он всё ещё играл. Он превратил собственную казнь в последний эксперимент.

И в этот момент она сделала выбор. Не эмоциональный. Логический.

— Анализ завершён, — сказала она холодно. Голос был не её. Это был голос корпорации.

Она выстрелила. Грохот ударил по ушам. Кросс дёрнулся, на его белом халате в районе груди расцвёл маленький, аккуратный красный цветок. Он посмотрел на неё с удивлением, словно не мог поверить, что эксперимент закончился именно так. Потом его колени подогнулись, и он рухнул на пол.

Это была победа. Чистая, логичная, окончательная.

В наступившей тишине, нарушаемой лишь ветром, Хелен услышала новый звук. Тонкий, настойчивый писк из лаборатории этажом ниже.

Бомбы.

Но времени не было даже на вдох. Пол под её ногами содрогнулся от мощного, глухого удара, который пошёл откуда-то из основания здания.

Потолок над её головой покрылся сетью трещин. Ударная волна, смешанная с огнём и дымом, ворвалась в кабинет и отбросила Хелен назад, в темноту.

Последнее, что она видела, — как несущие опоры этажом ниже лопнули, складываясь внутрь. Весь комплекс, это гнездо из стали и бетона, начал складываться внутрь, погребая себя под собственным весом.

Её триумф длился ровно три секунды.

Бетонная пыль сыпалась с потолка тяжёлыми, серыми хлопьями. Каждый новый толчок сверху заставлял туннель дрожать, будто рёбра раненого зверя. Воздух был густым, спёртым, пропитанным запахом палёной проводки и холодной земли.

Тусклые аварийные лампы отбрасывали длинные, дрожащие тени, превращая отход в рывковое движение сквозь прерывистый мрак.

Команда Воронова двигалась быстро, слаженно. Четыре тёмные фигуры в тактической экипировке. Двое оперативников шли впереди, сгибаясь под весом серебристых кейсов. Внутри хранилась душа проекта «Шум». Или то, что от неё осталось.

За ними шёл Антон, «Сыч». Его молодое лицо было бледным и сосредоточенным под слоем грязи. Он прижимал к груди планшет, словно щит.

Дмитрий Воронов замыкал группу. Он шёл неторопливо, но каждый его шаг был выверен. Автомат в руке смотрел стволом назад, в темноту. Он не оглядывался. Он слушал.

Он был спокоен. Спокойствие хирурга над вскрытой грудной клеткой. Под тонкой коркой самоконтроля клокотало нечто расплавленное.

В ухе щёлкнуло.

— Дмитрий Сергеевич, у нас проблема, — голос Сыча был напряжённым, сдавленным.

Воронов не остановился.

— Говори, Антон. — Голос прозвучал ровно, холодно. Будто он спрашивал о погоде. — Без прелюдий.

— Архивы… — Сыч запнулся. — Я провёл быструю диагностику. Они повреждены. Импульс от взрыва… он прошёл по сети. Сектора с базовыми протоколами — там просто цифровой мусор. Белый шум.

Воронов промолчал. Туннель сделал изгиб, впереди показался свет. Он чувствовал, как за его спиной напряглись оперативники. Для них это был провал.

В наушнике снова раздался щелчок. Лена Орлова. Чёткий, аналитический голос без тени эмоций. Она была в нескольких километрах отсюда, в мобильном командном пункте. Она была его периферийным зрением и выносным процессором.

— Но проект «Эхо» цел, — констатировала она. — Полностью. Вся документация по «нулевому пациенту». Каждый отчёт Кросса о процессе слома. Она здесь.

— Достаточно, — резко оборвал её Воронов. — Мы получили то, что получили. Уходим.

Он сделал знак рукой. Группа ускорилась.

В тепле командного фургона Лена Орлова откинулась на спинку кресла. Вокруг неё на экранах мелькали тактические карты, данные о пожаре, списки потерь. Она игнорировала всё это.

Её внимание было приковано к одному экрану, где был открыт файл из похищенного архива.

Она читала сухие, клинические строки доктора Кросса. Он описывал, как ломал волю девочки. Как использовал её детские страхи, превращая их в инструменты пытки. Как изолировал её сознание, создавая внутри тюрьму.

Лицо Лены осталось бесстрастным. Ни один мускул не дрогнул. Она смотрела на строки отчёта, как энтомолог на идеально препарированное насекомое. С холодным, почти академическим любопытством.

Она видела не сломленного ребёнка, а совершенный алгоритм.

Её губы тронула едва заметная, хищная улыбка. Воронов хотел получить оружие. Она же получила знание. А в их войне знание всегда было главным оружием.

Группа вышла из туннеля в небольшой грот. Свежий, морозный воздух ударил в лицо. Впереди, за маскировочной сетью, виднелся фургон. Миссия была завершена.