Он высунулся из-за колонны и дал короткую очередь в сторону одной из теней. В ответ по мрамору ударил свинцовый град, высекая фонтаны каменной крошки. Одна пуля срикошетила и обожгла ему щеку.

Он прижался к колонне, но они заходили с фланга. Короткая очередь из другого коридора прошила воздух и ударила его в спину. Две пули нашли уязвимое место под бронежилетом. Удар был такой силы, что из лёгких вышибло весь воздух. Он упал на одно колено, задыхаясь. Мир качнулся. Красный свет и клубы пыли смешались в одно целое.

Ещё одна очередь. Одна пуля попала в плечо, раздробив кость. Вторая пробила бок. Жгучая, ослепляющая боль. Он рухнул на пол, захлёбываясь кровью.

Его мир сузился до экрана тактического планшета, пристёгнутого к его предплечью. На нём мигали иконки его бойцов. Одна за другой они гасли. Красный. Зелёный. Серый. Серый. Серый.

Он проиграл. Она победила.

Но даже у проигравшего есть последний ход.

Дрожащими, окровавленными пальцами он набрал команду. Он выделил зашифрованный пакет данных, которые его люди успели взломать. Затем набрал короткое сообщение. Пальцы не слушались. Кровь заливала экран.

«Рихтер играет вдвойне. Вторая команда. Чистильщики. Убирают всех».

Он нажал «отправить».

Над ним выросла тень. Оперативник стоял над ним, дуло его автомата смотрело ему прямо в лицо. В зеркальном забрале шлема Марко увидел своё собственное отражение — окровавленное, сломленное, но не покорившееся.

Он успел увидеть, как на экране планшета вспыхнуло подтверждение отправки. Он успел криво усмехнуться.

В следующую секунду грянул выстрел.

Красный свет аварийных ламп пульсировал с рваным, безумным ритмом. Он заливал коридоры, превращая сталь и бетон в декорации преисподней.

Но Хавьер почти не замечал его.

Какофония из десятков «акустических якорей» слилась в единый, невыносимый вой. Ещё полчаса назад этот звук буравил мозг, теперь стал просто фоном. Шумом, который нужно было преодолеть. Как огонь. Как пули. Как стены.

Он двигался сквозь хаос, как хищник сквозь горящий лес. Каждый шаг выверен, каждое движение — экономно. Он не бежал. Он шёл быстрым, неумолимым шагом, словно сама гравитация тянула его к одной-единственной точке в этом аду.

Осколок бетона рассадил кожу на предплечье, оставляя липкую дорожку крови. Ключица, по которой приложилась Ева, отзывалась острой болью при каждом вдохе. Но всё это было далеко. Неважно.

Единственной реальностью был узкий луч его фонаря, выхватывающий из темноты и мерцающего красного света путь вперёд.

Его инстинкты, отточенные годами на бойнях, о которых не пишут в отчётах, вели его. Он уже не думал, где главный вход или серверная. Он чувствовал, где находится сердце этого проклятого места. Нервный центр. Гнездо паука.

Лаборатория Кросса.

Проход был завален обломками потолочной плиты. Хавьер, не сбавляя шага, вскарабкался на завал, осыпая вниз куски бетона. Воздух был густым от пыли и запаха горелой проводки — едкий, химический запах, который першил в горле.

Он спрыгнул с другой стороны, приземлившись на одно колено. Впереди виднелась гермодверь из матовой стали, слегка приоткрытая. Из щели пробивался стерильный белый свет, чужеродный в этом кроваво-красном мире.

Он толкнул дверь плечом. Она поддалась с тихим шипением.

Лаборатория.

Она была полной противоположностью хаосу снаружи. Огромное, круглое помещение, залитое ровным, бестеневым светом. Стены из цельных листов белого полимера, гладкого и холодного на вид. По периметру тянулись стойки с оборудованием, экраны которых сейчас показывали мечущиеся, бессмысленные строки кода.

В центре комнаты стояло кресло. Кожаные ремни, стальные дуги, десятки проводов, сходившихся к металлическому обручу над подголовником. Конструкция напоминала одновременно стоматологическое оборудование, пыточный станок и творение безумного скульптора.

У одной из консолей, спиной к двери, стоял невысокий, аккуратный человек в идеально белом халате. Он судорожно бил по сенсорной панели, пытаясь что-то стереть.

Доктор Кросс.

Хавьер пересёк комнату в три бесшумных шага. Его пальцы впились в плечо доктора, как тиски. Кросс вскрикнул, тонко и испуганно, и обернулся. Его лицо, обычно выражавшее интеллектуальное превосходство, теперь было бледной, потной маской паники.

— Где она? — голос Хавьера был низким, сдавленным рычанием. Он вжал Кросса в консоль. Стекло под его спиной жалобно треснуло. — Где Люсия?!