Я попробовал ударить, сконцентрировав аспект Льва в кулаке. Удар, способный расколоть планету, не оставил на поверхности и царапины. Понимание скользило по структуре защиты, анализируя каждый микрон, но не находило слабых мест. Это была не просто защита — казалось, сама реальность здесь была переплетена иными законами.

— Хитрый ублюдок, — прошипел я. — Но неужели ты думал, что это меня остановит?

Я отступил на шаг, собираясь с силами для новой атаки, когда внезапно барьер… дрогнул. Но не от моих усилий — колебание шло изнутри.

А через пару секунд ко мне с другой стороны барьера подплыла слишком хорошо знакомая фигура.

Катрион… нет, это был не он.

Эргал стоял по ту сторону барьера, глядя на меня с тем же холодным спокойствием, что и в последний раз. Он был одет в странные, струящиеся одежды, напоминающие то ли доспехи, то ли церемониальные одежды. Ткань переливалась всеми оттенками серого, от почти белого до угольно-черного, создавая иллюзию постоянного движения.

Клон Катриона, которого тот выдавал за сына. Однако, в отличие от большинства подобных техник, Эргал был не точной копией Катриона, а самостоятельной персоналией, с собственным характером, мыслями и даже Сущностью.

Его губы шевельнулись, произнося слова, но звук не достиг моих ушей — Войд пожирал и его. Однако я прекрасно читал по губам:

«Тим Тарс, — произнес он. Он сделал небольшой, почти церемонный поклон, но в этом движении не было ни капли уважения — только холодная формальность. — Отец в настоящее время занят процессом окончательного перерождения. Ваше вмешательство нежелательно».

Я почувствовал, как по моей спине пробежала волна ярости. Мои пальцы впились в ладони так, что даже сквозь броню почувствовал боль.

— О, простите, что побеспокоил, — я нарочно растягивал слова, вкладывая в них всю свою ненависть. — Но неужели он не хочет встречаться со старым другом?

Эргал даже не моргнул.

«Ваш сарказм неуместен, — произнес он с той же ледяной вежливостью. — Процесс перерождения нельзя прерывать».

Я поднял бровь.

— Тогда объясни мне вот что. Почему ты так любезно сообщил Амале местонахождение Катриона? Даже если предположить, что я действительно мертв (что, как видишь, не так), ты не мог не понимать, что Байгу могут додуматься прийти к ней и вырвать эту информацию из нее любыми способами.

«Это было необходимо, — ответил он. — Чтобы отцу… не было скучно, когда он завершит перерождение».

Я почувствовал, как что-то внутри меня сжимается от этих слов. Это была не просто информация — это был ключ, загадка, брошенная мне как вызов.

Переспрашивать ничего я не стал. Понимал, что Эргал больше ничего не скажет, к тому же он уже поворачивался ко мне спиной. Его фигура начала растворяться в мерцающем барьере, как призрак на рассвете.

Я остался стоять перед непроницаемым барьером, ощущая, как мои мысли крутятся вокруг его загадочных слов. «Чтобы не было скучно»? Что это за игра? Катрион что-то планирует, что-то большее, чем просто побег и перерождение…

Я медленно обошел барьер по кругу, изучая его структуру. Торопиться теперь было некуда. Энергетические волокна сплетались в узор. Каждый «узелок» в этой сети пульсировал с регулярностью сердца, перекачивая невероятные объемы силы.

М-да. Разрушить эту преграду, которую Катрион, вероятно, готовил веками, если не тысячелетиями, даже с моей мощью было едва ли возможно. Ну, либо это заняло бы месяцы, если не годы, которых у меня не было.

Смысла заниматься этим я не видел. Конечно, при идеальном развитии событий я смогу сломать барьер до того, как Катрион закончит свое перерождение и подловить его в самый уязвимый момент.

Но скорее мне придется отвлечься на вторжение Великих Душ или еще какое-нибудь дерьмо, а тогда барьер восстановится сам за считанные часы. К тому же я мог потратить эти месяцы на подготовку к бою, становясь сильнее не только ради встречи с Катрионом, но и ради будущей войны с Маалой.

Так что оставаться здесь надолго я в конце концов счел бессмысленным. Однако поднасрать Катриону я мог и по-другому.

Энергетический пузырь, окружающий барьер, оберегал его от поглощающего эффекта Войда. И я видел, что это не просто так: барьер действительно был не особо хорошо защищен от пустоты.

«Не очень хорошо», правда, означало, что вместо полной резистентности к большинству других воздействий к высасывающему эффекту у него была почти полная резистентность. Тем не менее, этого было вполне достаточно, чтобы за относительно небольшой срок Войд нарушил целостность барьера и, хотелось верить, помешал Катриону с его перерождением.