Ей не хотелось лезть в эти дебри, тёмные углы сознания, ей там было дискомфортно и страшно.

– Зачем это тебе? Ты ведь даже не человек… Программа оказания первой помощи?

– Я человечнее, чем тебе кажется.

Прозвучало мягко, серьёзно, вкрадчиво и чуть-чуть печально.

– Мне вообще иногда кажется, что ты – существо из иной галактики.

Он улыбнулся, не стал ни опровергать это утверждение, ни соглашаться с ним. Знала бы она, насколько близка к истине.

– Хочу услышать твою историю. – Он умел давить, когда нужно, умел быть настойчивым. – Хелена…

И её имя прозвучало интимно, глубоко – мол, откройся, девочка, я тут.

У неё дрожали пальцы, и на этот раз она отпила много. После ещё. И только затем добавила:

– Моё детство было плохим. Нечего вспоминать.

– Мама?

– Она меня не любила…

– Совсем? Никогда?

– Никогда… Зачем мы говорим об этом?

– Ни одного хорошего или яркого момента?

В паузе, погруженной в воспоминания, первый бокал завершился, и Ллен подлил вина – пусть пьет, пусть расслабляется, сегодня это на пользу.

– Был один. Мне было семь, и она устроила мне классный день рождения. Накрыла стол на лужайке, сама нарисовала плакат, развесила флажки, шары. От души накормила меня и друзей. Но, не потому что вдруг увидела во мне дочь. Просто нашла тогда после расставания очередного кавалера, и ей казалось, что мир расцвёл. Обнимала меня вечером перед сном, даже пыталась почитать, хотя ей это было скучно. Поцеловала, погасила ночник. Я запомнила.

– Она тебя любила.

– Не говори так!

Он ступал не просто на тонкий лёд, он знал, что его придётся разбить, на короткий момент перед тем, как увидеть свет, им придётся нырнуть во тьму. Просто он поддержит.

– Не умела это показать. Пустой человек, не наполненный хорошим, ничего не может дать. Ничего, Хелена, и дело не в тебе.

– Не во мне?! Как можно постоянно отсылать дочь куда угодно. Перекантоваться к соседям, к знакомым. Знаешь, в каких условиях я часто делала домашние задания? Когда вокруг ругались, орали чужие дети. Когда кто-то пил, когда работал на полную телевизор. А я не могла вернуться домой и лечь спать, потому что она не натрахалась еще!

– Она была глупа. Искала счастья для себя.

– Вот именно! Если бы у меня когда-либо была… дочь, – теперь по бледным щекам полились горькие и злые слёзы, – я бы не стала отправлять её к соседям, никогда не променяла бы её ни на одного мужика! Я бы… постаралась ей дать понять, что она нужна и ценна в этом мире, что она – моё счастье…

– Не все это умеют.

Вино и воспоминания сделали своё дело – Хелена рыдала. Тихо, прикрывая лицо – так было нужно, так было правильно. Боли всегда нужно выходить наружу, иначе никак.

– Я бы…

– Ты бы делала иначе, я знаю. Люди делятся на две категории. Те, кто понимает, что, даря счастье другому человеку, ты даришь его и себе самому. И тех, кто просто не учится, кто глуп. Тебе не повезло с ней. Но ей повезло с тобой.

– Со мной? Может быть. Потому что я хорошо училась, я не доставляла проблем, убирала квартиру, не гуляла с идиотами, я старалась из последних сил заслужить её улыбку… А она цеплялась! Я думала, я вырасту, обрасту щитами, стану сильнее, перестану обращать внимание на её уколы, но нет. Каждый раз, когда она говорила мне дерьмо, я плакала по ночам.

– Она была глупа. Не умела показать свою любовь.

– Да не было её там!

– Была. Своего ребенка невозможно не любить, но иногда страхи сильнее. Желание почувствовать себя нужной гнало её искать заботу и ласку на стороне.

– Хватит… Не говори ничего… не говори, не хочу слушать.

Ему было больно смотреть, как она плачет, как трясутся хрупкие плечи. Там было столько обиды и тоски, что впору было захлебнуться. Он знал об этом заранее, но все равно, как хирург, вскрыл там, где нужно.

– Иногда надо убирать крышку с ящиков с чернотой.

– Зачем?

– Чтобы туда проник солнечный свет. Чтобы грязь высохла и после отвалилась.

– Какой… солнечный свет… от тебя?

Ллен лишь печально улыбнулся. Такой, какой есть.

– Она дурочка. Она не обнимала тебя достаточно, и ты не поняла главного.

– Чего я не поняла?

Взгляд разбитый, доверчивый – Хелена летела в колодец, её некому было ловить.

– Тебе повезло с самой собой.

– Мне? – Она искала и не находила, за что зацепиться. За эту квартиру? За деньги, которые зарабатывала? Дипломы со времен учебы? – Кто-то есть со мной рядом? Я нашла человека, способного меня обнять или поддержать? Я одна!