Крах в самом конце, когда ничто не предвещало беды.

Если бы он просто принудительно заставил её крепко спать. Если бы… Но начали брать верх чувства, хотелось по-честному, бережно. Дурак. В итоге он не провалил миссию, но нехотя ударил по ним обоим.

И не мог, не должен был теперь бессловесно уйти. Объяснять будет в одностороннем порядке, ей придется просто слушать.

Ллен откатил от компьютера кресло, сел в него напротив Хелены, подался вперед.

И долго молчал.

– Ты всё верно поняла, да. Я – шпион. Но всё не так, как тебе пока кажется.

На него смотрели с болью и ненавистью. Создатель свидетель, он так не хотел. Сложно было говорить, слова не шли наружу, они все покажутся ей ненастоящими, пафосными, смешными, абсурдными. На её месте он воспринял бы всё точно так же. Когда герои фильма в критический момент пытаются объясниться, каждое слово выглядят фарсом, спектаклем, где провал заранее предусмотрен.

Но он продолжил.

– Я – солдат. Солдат отряда специального назначения в другом мире. И меня отправили сюда, чтобы предотвратить вашу войну. Человек, который стоит над нами, видит будущее. Не только нашей реальности, но и других. Он счёл важным, чтобы боевые действия на Каазу были предотвращены.

На него продолжали смотреть раненой мегерой. Сложно ожидать другого.

– Я знаю, что то, о чём я говорю, тебе будет сложно принять, но попытайся.

Наверное, она отгрызла ему сейчас палец, если бы могла.

– Я должен был подменить три конкретных сообщения – в этом заключалась моя миссия. К тебе в дом было не попасть, но мы заранее знали, что ты пойдешь покупать робота. И задача стать этим «роботом» была возложена на меня. И нет, я не робот, я обычный мужчина. Человек.

Скажи он об этом в другой момент, в иной атмосфере, увидел бы, возможно, радость в её глазах, но сейчас взгляд Хелены был пуст, настоящие чувства похоронены под таким количеством разделяющих их слоёв, что не пробраться. Да и он и не хотел делать это прямо сейчас, ему хватало собственной досады.

Тяжелый вздох.

– Хорошо, я не совсем обычный, поэтому ты воспринимала меня роботом. Я – гипнотизёр. Умею воздействовать на мозг другого так, чтобы заставлять видеть иллюзии. Меня называют «хамелеон». Смотри внимательно.

Он сначала «отрастил» себе бороду и длинные волосы. После сделался блондином. Вернул привычную внешность на место, но создал видимость, что на теле мигают кнопки.

– Видишь? Я не меняюсь сам, но могу заставить людей воспринимать себя в любом образе. Поэтому я подходил. И нет, я не желал зла…

Звучало поверхностно. Как будто он силился вложить глубинный смысл, но изрекал невнятное бормотание пьяного неадеквата. И становилось ясным, что количество трещин в разделяющем их невидимом стекле, делалось все больше. Тысячи расколотых граней, миллионы – сейчас она осознавала, что обманывалась с самого начала, в каждой минуте, в каждом дне. Её использовали, как марионетку, ей манипулировали, как куклой. Тяжкое знание.

Но не нужно ему сейчас лезть к ней в душу – там всегда было хрупко, он успел починить так немного. А теперь разрушал остатки просто потому, что держать при себе правду более не желал. Однажды ей нужно было выйти наружу. Конечно, хотелось бы мягче…

Тяжело было и ему самому.

– Я обеспечил вашей стране мир. Всему Каазу. – Молчание гробовое; её тяжелое неровное дыхание. – Не шифруй более ничего, не подходи к компьютеру – всё уже сделано. Займи себя чем-то другим, найди другую работу, поняла?

Напротив потерянная и разбитая глыба льда – человек, застывший на грани безумия. Плохо. Наверное, не одна миссия лично для него не заканчивалась персональным провалом. Но эта – да.

– Ты потратила на меня деньги, я знаю. – Он вздохнул. – На полке рядом с маслом для массажа кредитка. Там больше, чем сумма, которую я «стоил». Пин-код на обратной стороне. И нет, я тебя не использовал «под шумок». Твоё тело. Я прикасался к тебе, потому что начал видеть в тебе глубину, женщину. Потому что начал чувствовать необъяснимое сам.

Лучше бы последнее он не добавлял. Хелена сейчас была не в той кондиции, чтобы верить. И отлепи он ей сейчас скотч, она загрызла бы его целиком.

Но кляп снять все-таки было нужно.

Эйдан нехотя поднялся, знал, что настало время уходить. Пока так.

Содрал «пластырь» рывком, наверняка выдернул ей все невидимые «усики».

– Прости, – сумел выдавить лишь это.

А через секунду, зная, что эти слова дались ей крайне тяжело, услышал.

– Вали отсюда.

Ожидаемо.

Наверное, размер собственного ущерба он оценит позже. Её, возможно, никогда.

Сообщил лишь:

– Сейчас я сниму с тебя верёвку и верну конечностям тонус. Сиди. Я уйду. Не приближайся к компьютеру.

Ему хотелось видеть ту девчонку, которая засыпала на его плече совсем недавно, но Ллен знал, что больше её не увидит.

Потому, освободив пленницу, он, как был в одних трусах, не возвращаясь за одеждой, провернул на пальце кольцо.

Будет вспышка – она её запомнит. И то, как растворится его силуэт.