Джексон питал особую неприязнь к Кроуфорду и Клею за то, что они выступили против его действий во Флориде. (Оппозиция Кэлхуна оставалась правительственной тайной.) Когда другие кандидаты организовывали движения «Остановите Кроуфорда», они иногда привлекали Джексона для этой цели, поскольку не чувствовали от него угрозы. Изначально Джексон был выдвинут на пост президента решением законодательного собрания Теннесси в 1822 году; по иронии судьбы, это была уловка сторонников Клея, чтобы помешать Кроуфорду в своём штате. Когда популярность Джексона стала очевидной, его выдвиженцы в ужасе отпрянули, но было уже слишком поздно. [499] Калхун совершил ту же ошибку в Северной Каролине. Неожиданная популярность Джексона там и в Пенсильвании, двух важнейших для Кэлхуна штатах, сорвала его кампанию. В начале 1824 года Кэлхун решил, что на этот раз он согласится на вице-президентство; он был ещё молод (сорок два года) и мог позволить себе подождать с большим призом. Джексон и Адамс, довольные тем, что он выбыл из гонки, и надеясь собрать своих сторонников, согласились взять его в качестве своего помощника. В итоге Кэлхун получил подавляющее число голосов на выборах вице-президента.

Обычно Республиканская партия Джефферсона выбирала своего кандидата в президенты совместным собранием членов партии в обеих палатах Конгресса. В отсутствие функциональной оппозиции это выдвижение становилось равносильным выборам, как в случае с Монро. Традиционно считалось, что Кроуфорд, инсайдер, одержит верх в собрании. Другие кандидаты осуждали собрание как метод выбора кандидата от республиканцев, как из корыстных побуждений, так и потому, что эта система не всегда отражала общественное мнение страны. Они бойкотировали его. Затем вмешалась судьба: Кроуфорд перенес загадочную болезнь, возможно, инсульт, в сентябре 1823 года, хотя ему был всего пятьдесят один год. Лечение врачей только ухудшило его состояние. Серьезность его состояния замалчивалась, но было неясно, насколько он поправится. Его сторонники, не зная, что ещё предпринять, пошли дальше и выдвинули его кандидатуру на собрании в феврале 1824 года. Но из 240 депутатов явилось только 66, что разрушило миф о том, что люди Кроуфорда контролировали Конгресс. Это оказалось последним подобным собранием по выдвижению кандидатов. Американское политическое сообщество не позволило собранию конгресса отменить способ выбора президента. [500]

То, что три члена его кабинета баллотировались в президенты друг против друга, оказалось неловким для Монро, который сохранял строгий нейтралитет. Соперники стремились поставить друг друга в неловкое положение, устраивая скандальные истории анонимно. Особую тревогу вызывала кампания Кроуфорда, основанная на государственно-правовом радикализме, который явно контрастировал с республиканским национализмом администрации в целом. Но Кроуфорд рассчитывал на полную поддержку Монро и чувствовал себя обманутым. Отношения между президентом и его секретарем казначейства постепенно испортились, хотя для видимости партийного единства Монро не сместил его и даже помог скрыть степень его недееспособности зимой 1823–24 годов. [501]

В XIX веке кандидаты в президенты не имели обыкновения вести открытую предвыборную кампанию. [502] Их сторонники произносили речи и писали статьи от их имени; сами кандидаты вели дела в частной переписке, но на публике сохраняли фикцию, что президентский пост ищет человека, а не человек — пост. Главный предвыборный документ Джексона появился анонимно под псевдонимом «Вайоминг»; в значительной степени это была работа его помощника Джона Итона. В «Письмах Вайоминга» содержался призыв избрать Джексона, чтобы восстановить подотчетность и общественный дух (тогда это называлось «добродетелью») в республике, правительство которой якобы потеряло связь с народом и стало коррумпированным. В то время как все остальные кандидаты интриговали в столице, один Джексон, утверждал Вайоминг, оставался на связи с «честными йоменами» страны. Кампания Джексона ознаменовала собой дебют распространенной и эффективной тактики в американской политике: борьба с Вашингтоном, округ Колумбия. Она использовала расфокусированное недовольство людей, пострадавших от тяжелых времен после 1819 года. [503]

Кампания 1824 года пришлась на середину перехода от одной системы избрания президентов к другой. На заре республики выборщики президента выбирались законодательными собраниями штатов. Однако общественное мнение по всей стране менялось в пользу того, чтобы выборщиков выбирали избиратели, и со времени последнего президентского конкурса в 1816 году ещё несколько штатов, включая все недавно принятые, приняли систему всенародного голосования за выборщиков президента. Щедрые законы о франшизе, включая всенародное избрание президентских выборщиков, были одним из способов, с помощью которых новые штаты привлекали поселенцев. Старые штаты, обеспокоенные потерей населения, вынуждены были принять аналогичные правила. К 1824 году число штатов, придерживающихся популярной практики, выросло до восемнадцати из двадцати четырех. (Позднее в том же веке аналогичный механизм распространил женское избирательное право с запада на восток). Тем временем складывалась традиция, согласно которой выборщики президента должны были заранее давать обещания, а не действовать по своему усмотрению. Но не все штаты отдавали свои голоса выборщиков единым блоком; пять штатов отдавали их по округам конгресса тому кандидату, который побеждал в этом округе. [504] Выборы 1824 года стали первыми, на которых можно подсчитать результаты народного голосования за президента, хотя они и не включают все штаты. Выдвижение Джексона, основанное на его личной популярности, стало примером изменения характера президентских кампаний и более непосредственной роли электората. Все остальные кандидаты по-прежнему вели политическую игру по старинке, полагая, что лидеры общественного мнения могут говорить от имени своих последователей и выступать в качестве посредников во власти.

По мере того как результаты голосования постепенно накапливались в отсутствие единой даты, когда штаты должны были выбрать своих выборщиков, стало очевидно, что Джексон одержал победу с перевесом голосов как народных, так и выборщиков, но ни один из кандидатов не имел необходимого большинства в коллегии выборщиков. Из народных голосов Джексон получил 152 901 (42,5%), Адамс — 114 023 (31,5%), Клей — 47 217 (13%), Кроуфорд — 46 979 (13%). [505] Небольшие цифры свидетельствуют о низкой явке, а также о том, что в шести штатах народные голоса за президента не подавались. Голоса выборщиков распределились следующим образом: Джексон — 99, Адамс — 84, Кроуфорд — 41 и Клей — 37. Джексон уступил Клею на Западе, так же как и Кроуфорду среди старых республиканцев. Своим преимуществом в коллегии выборщиков Джексон был обязан пункту Конституции о трех пятых, который увеличивал избирательную силу рабовладельческих штатов. Без неё он получил бы 77 голосов выборщиков, а Адамс — 83. [506]

В этих условиях Двенадцатая поправка к Конституции предусматривала, что Палата представителей должна выбрать президента из трех претендентов, причём делегация от каждого штата должна была отдать один голос. Поскольку Кроуфорд сильно отстал от двух других кандидатов, а его здоровье оставалось под вопросом, Джексон и Адамс явно были двумя наиболее достойными кандидатами. Адамс не собирался отказываться от участия в выборах только потому, что Джексон был лидером. Теперь настал черед лоббирования интересов конгрессменов, когда Адамс вступил в свои права. Он хорошо понимал этот вид политики, основанный на «старой доброй» сети и неявных договоренностях. Адамс сохранил делегации от семи штатов, в которых он победил на всеобщих выборах, и выиграл ещё три. В Иллинойсе, главным вопросом в политике штата в то время был вопрос о том, вводить или не вводить рабство. Единственный представитель Иллинойса в Конгрессе, Дэниел Кук, настроенный резко против рабства, без труда предпочел Адамса Джексону. Чтобы заручиться поддержкой в Мэриленде, Адамс пообещал не исключать федералистов из числа покровителей. Тем временем конгрессмен Джеймс Бьюкенен из Пенсильвании, сторонник Джексона, пытался заключить сделку, в которой Джексон сделал бы Клея государственным секретарем в обмен на поддержку Клея. План Бьюкенена ни к чему не привел; на самом деле Клей уже принял решение поддержать Адамса. [507]

Первоначально Клей надеялся использовать своё влияние в Палате представителей в интересах собственной кандидатуры; как оказалось, он мог быть только кингмейкером, но не королем. В прошлом Адамс и Клей нередко задевали друг друга, особенно когда были коллегами в американской команде по переговорам в Генте, но теперь они оказались способны достичь важного взаимопонимания в ходе трехчасовой частной встречи в воскресенье вечером, 9 января 1825 года. [508] Их союз был вполне логичным: Клей и Адамс были согласны в вопросах, оба были националистами, которые хотели, чтобы правительство способствовало экономическому развитию, и их различные секционные базы власти дополняли друг друга. Кроме того, Клей считал военного героя с послужным списком неповиновения гражданским властям опасно неподходящим выбором на пост президента.