Не успел президент Монро переизбраться в 1820 году, как началась кампания по выборам 1824 года. К весне 1822 года журналист уже мог заметить, что «предвыборная агитация начинает накаляться». [490] Все соперничающие кандидаты в президенты называли себя республиканцами, и каждый из них претендовал на роль логического продолжателя наследия Джефферсона. По иронии судьбы, результатом кампании стал распад партии и традиций, которые все чтили. Однопартийное правительство оказалось мимолетным этапом американской истории.

Президентская кампания 1824 года отражала столкновение личных амбиций, для которых вопросы региона, класса и политической философии были второстепенными. Трое из пяти ведущих претендентов принадлежали к кабинету министров. Власть имущие отдавали предпочтение Уильяму Х. Кроуфорду из Джорджии, секретарю казначейства при Мэдисоне и Монро. Крупный физически, Кроуфорд обладал веселой манерой поведения, которая скрывала сильный ум и ещё более сильные амбиции. Он отсрочил эти амбиции, отойдя в сторону и сохранив единство партии, когда Монро был помазан в 1816 году. Теперь республиканский истеблишмент почувствовал, что пришёл черед Кроуфорда. Несмотря на неловкие конфликты интересов, Джефферсон и Мэдисон поддержали его, возможно, под влиянием его рождения в Вирджинии. Чтобы успокоить прорабовладельческих политиков, встревоженных противоречиями в Миссури, Кроуфорд представил свою кампанию как возвращение к добродетелям старого республиканства — государственному суверенитету, экономии в управлении и строгому соблюдению Конституции. Чтобы укрепить свои прорабовладельческие позиции, кроуфордианцам удалось заблокировать реализацию договора, который госсекретарь Адамс заключил с британцами для сотрудничества в пресечении атлантической работорговли. [491] Но кандидатура Кроуфорда оказалась малопривлекательной за пределами кругов южных радикалов. Только типичная политическая машина Мартина Ван Бюрена в штате Нью-Йорк лояльно поддержала Кроуфорда из преданности партийной регулярности как высшему благу. [492]

Военный министр Джон К. Кэлхун предложил четкую идеологическую альтернативу. Этот житель Южной Каролины был энергичным сторонником нового республиканского национализма и архитектором Второго делового оборота, Тарифа 1816 года и наложенного вето на законопроект «Бонус», который должен был способствовать внутренним улучшениям. Будучи юристом и плантатором, как и Кроуфорд, Кэлхун имел более космополитичное образование, получив его в Йельском университете и знаменитой юридической школе в Личфилде, штат Коннектикут (родном городе Лаймана Бичера). Будучи «ястребом войны» в 1812 году, он оставался убежденным в том, что требования обороны диктуют националистическую политику и внутренние улучшения. В военном министерстве Монро он занимался строительством укреплений и освоением Запада, а также улучшил Военную академию под руководством суперинтенданта Сильвануса Тейера. В личном общении Кэлхун был деловым, суровым, аналитическим и напряженным. [493]

Если предыдущие два кандидата определяли себя с точки зрения политики, то следующие два определились как региональные фавориты. Государственный секретарь Джон Куинси Адамс из Массачусетса обладал солидной властью на Востоке, как тогда называли Новую Англию, и дополнительной поддержкой вдоль полосы расселения янки на севере штата Нью-Йорк. Легенда изображает Адамса отстраненным и непрактичным; в действительности же он был активным и способным игроком в политической игре. Хотя он начинал общественную жизнь как федералист, как и его отец-президент, он уже давно стал республиканцем, и антибританские позиции, которые он занимал во время работы в Государственном департаменте, не могли быть использованы противником, пытающимся использовать его раннее прошлое против него. Адамс имел богатый опыт в иностранных делах ещё до того, как стал государственным секретарем. Теперь, когда его Трансконтинентальный договор и доктрина Монро стали монументальными достижениями, Адамс мог претендовать на внимание и уважение нации. Хотя все находили его строгим и моралистичным, эти качества не сильно вредили Адамсу в глазах избирателей-янки того времени. [494]

Поскольку Адамс был кандидатом от Востока, Генри Клей из Кентукки провозгласил себя кандидатом от Запада. Разрешение противоречий в Миссури продемонстрировало его политические таланты. В экономических вопросах Клей, конечно же, придерживался нового республиканского национализма, как и Кэлхун с Адамсом. В отличие от них, Клей был общительным и обаятельным и остроумным — жизнь любой вечеринки. При таком количестве претендентов на победу в президентской гонке большинство наблюдателей ожидали, что никто не получит большинства голосов в коллегии выборщиков, что приведет к передаче гонки в Палату представителей для принятия окончательного решения. Клей приветствовал такое развитие событий. Будучи спикером Палаты представителей, он рассчитывал занять в ней сильную позицию. [495]

Единственным кандидатом, баллотировавшимся в качестве аутсайдера, был генерал Эндрю Джексон, знаменитый в Подковообразном изгибе, Новом Орлеане и Пенсаколе, а с 1823 года — сенатор от Теннесси. Джексон обладал привлекательностью, не основанной на проблемах; она проистекала из его образа победителя в битве, пограничника, добившегося больших успехов, человека, принимающего решения и устанавливающего свои собственные правила. Любой человек, получивший классическое образование, знал, что таких людей следует рассматривать как потенциальных демагогов и тиранов; слово, обозначающее эту опасность, было «цезаризм». Джефферсон высказал прямолинейное мнение о президентских устремлениях Джексона: «Он один из самых неподходящих людей, которых я знаю, для такого места». [496] На самом деле Джексон не нравился никому, кроме голосующей публики. Однако многие из них находили в нём героя-знаменитость. Тот факт, что голосовать могли только мужчины, вероятно, помог Джексону. Многие мужчины избирательного возраста служили в местных отрядах ополчения и гордились подвигами Джексона как командира ополченцев. [497]

Поначалу состоявшиеся политики не воспринимали кандидатуру Джексона всерьез. Адамс хотел, чтобы Джексон занял второе место в его собственном билете, полагая, что он хорошо сбалансирует его географию. Он рассчитывал, что Джексон будет благодарен ему за то, что Адамс спас его авторитет после вторжения во Флориду в 1818 году и снова встал на его сторону в 1821 году, когда Джексон во время короткого пребывания на посту губернатора территории Флорида характерно бросил вызов другому федеральному судье. [498] Кульминацией ухаживаний Адамса за Джексоном стал бал, который Луиза Адамс устроила 8 января 1824 года в честь девятой годовщины битвы за Новый Орлеан. Тысяча гостей собралась в доме Адамсов на Ф-стрит на кульминации светского сезона в Вашингтоне. Однако генерал не был заинтересован в том, чтобы стать младшим партнером в чужом предприятии.