Перед тем как последовать за мужчинами, Мирослава оставила в участке свой пиджак и портсигар с мундштуком, чтобы не бояться испортить первый и потерять второй. Тогда ей это показалось разумным, но сейчас об этом уже жалела: без пиджака она словно осталась без брони, а без сигар ей хуже думалось. Но всё же пришлось смириться.

Мирослава ориентировалась на местности неидеально, но кое в чём она научилась разбираться с тех пор, как её «недуг» начала выталкивать её из постели перед пятнадцатым днём рождением.

После побега из приюта её ночные прогулки так и не закончились, но, несмотря на наличие каналов в столице, она сначала стала просыпаться в уединённых тупиковых закоулках, пока жила в разных коммуналках, а потом, переехав ближе к окраине — в небольшом лесу, который стелился вдоль дороги. Мирослава смогла сообразить, что ночью она предпочитает проводить время в местах, где меньше людских глаз, потому и переехала. Пусть даже оттуда добираться до работы нужно было больше часа, за это стремление к уединению она была благодарна своему «недугу», а то иначе жизнь в Петрограде у неё была бы тяжелее.

А с тех пор как она сбежала из приюта, прихватив из кабинета директора кое-какие деньги со своими документами, ей и без этого приходилось туго. Повезло в том, что из-за высокого роста ей верили, что она уже совершеннолетняя, поэтому удавалось кое-где работать и снимать комнату в самом начале своей вынужденной взрослой жизни. Тяжело было устроиться куда-то без образования, но она старалась восполнять пробелы в общественной библиотеке. И ей всё-таки удалось попасть на работу в редакционную контору и даже дослужиться до помощницы начальства.

Она знала, что Анат Данилович не просто так ненароком упоминает о вечерних занятиях — он желал, чтобы она стала редакторам, но за годы Мирослава так и не смогла воспылать чувствами к этой профессии, и шефу пришлось уступить.

Она никогда не метила на должность редактора, так как считала, что не обладает необходимыми качествами. Но, волей-неволей ей пришлось примерить эту роль, прибыв сюда. Провернуть это не стоило особых трудов, хоть и ей пришлось обрести в процессе пару седых прядей.

После того как она услышала о таинственных убийствах в селе, то сочла это своим единственным шансом и стала продумывать сначала варианты того, как ей отправиться вместе с Карлом. Но почти сразу ей пришлось отмести эту затею, так как в такой компании было бы непросто куда-то отлучаться, а без этого она бы не смогла совершить то, ради чего она так рвалась в это село, полное загадочных слухов и странностей.

Тогда Мирославе не оставалось ничего другого, кроме как обманом отослать Карла в другом направлении. Это было не так уж и сложно провернуть, как ни странно. Шеф, как она и предполагала, дал денег, чтобы она купила билет на поезд. Карл был не самым приятным человеком, оттого Мирослава почти без угрызений совести приобрела ему билет в Сибирь. Дорога обещала быть дальней, и это давало ей кое-какое время, но она понимала, что не очень большое. Карл, несмотря на то что по виду был не обременён интеллектом, мог сообразить, что едет к назначенному месту слишком долго и где-нибудь на вокзале послать срочную телеграмму в контору. Там шеф попытается вызвать страшно, а главное, вовремя заболевшую Мирославу для разъяснений, но так как её нет дома, на некоторое время впадёт в непонимание происходящего. Поэтому она дала себе три дня, а если Карл счастливо доберётся до Сибири, ни о чём не подозревая, то ещё больше, но сильно Мирослава этим себя не обнадёживала.

Она не жалела об авантюре, которая наверняка будет стоить ей работы. Обидно было бы лишиться источника постоянного дохода, учитывая, что в отличие от Карла, все растраты на дорогу она взяла на себя. И, конечно, она не хотела огорчать шефа, но… куда важнее было попробовать разобраться в происходящем с ней, и это стоило всего.

Мирослава полагала, что в селе, находящемся на отшибе мира и полном сказочных легенд, где поклонялись не только тем же высшим силам, а ещё и разным духам, всё же мнение будет отличаться, насчёт людей, подобных Мирославе, от столичного и приютского.

В конце концов, тут даже есть вещунья, к которой, несмотря на её поведение, даже прислушиваются! Это давало надежду на то, что вещунья или местный колдун смогут помочь.

Но у Мирославы было также непомерное любопытство и сочувствие к убитым. А ещё гордость, которую подстегнул Вяземский. Поэтому вместо того, чтобы аккуратно втираться в доверие к проводникам высших сил, она решила для начала всё-таки испытать себя и взглянуть на труп.

Когда она оказалась неподалёку от места преступления, то поздравила себя с тем, что ей удалось не заблудиться, но в остальном радоваться было нечему. На мгновение ей даже захотелось согласиться со словами Вяземского о том, что женщине не место возле трупа, но это лишь на мгновение. Потом она ещё увидела сероватое лицо Линнеля, который никак не мог задержать взгляд на убитой, и почувствовала себе увереннее. Но потом вспомнила, где находится, и устыдилась.

Мирослава стояла в кустах, которые цеплялись за ткань одежды, в отдалении от убитой и собравшихся вокруг неё мужчин. Говорили они негромко, и ей с трудом удавалось разобрать слова. Но видно было хорошо.