Вокруг послышался сдержанный смешок. Кто-то фыркнул. Коллега-биохимик, обычно дружелюбный, покачал головой: «Альма, брось. Это не время для паранойи. Посмотри на данные! Они же кристально ясны!» Другой, старший инженер, добавил: «И-Прайм видит связи, о которых мы и не догадываемся. Доверься Большой Картине».

Ее мягко, но недвусмысленно осадили. Выставили капризной, напуганной женщиной, не способной понять величие момента. Предательницей не И-Прайм, а надежды. Предательницей тех, кого могли спасти экстренные меры. В их глазах читалось не злорадство, а раздражение и жалость. Она мешала их спасительной вере в Машину.

«Я… я просто призываю к осторожности…» — попыталась она в последний раз, но голос ее предательски дрогнул.

«Осторожность — это следовать предписаниям Провидения!» — парировал Роарк, его мягкость испарилась. «А не сеять сомнения в критический момент! Займись своими «Фениксами», Альма. Доверься данным. И позволь И-Прайм спасать мир. Это не твоя война».

Совещание закончилось. Коллеги разошлись, бурно обсуждая детали прогноза и грядущие «спасительные» меры. Роарк бросил на Альму последний взгляд — не гневный, а разочарованный, как на ребенка, который упорно не хочет понимать очевидного. Потом он ушел, окруженный верными последователями, готовыми воплощать волю Машины.

Альма осталась одна в опустевшей лаборатории. Гул систем жизнеобеспечения «Фениксов» звучал насмешкой. Она подошла к окну. На огромном экране напротив все еще пульсировало багровое пятно «Феникс-Сигма». Устрашающе точное. Безупречное. Лживое.

Она чувствовала себя не просто маленькой. Она чувствовала себя Иудой. Но не в глазах Роарка или коллег. Она предала истину. Промолчала. Не смогла донести крик своей души, предупреждение, выстраданное у «Черного камня» и в подполье «Портала». Она знала, что «Феникс» — не спасение. Что это катастрофа, маскирующаяся под спасение. И ее молчание делало ее соучастницей.

Слезы жгли глаза, но она не дала им упасть. Внизу, на променаде, люди смотрели на багровую карту с ужасом и надеждой. Они верили в Машину. Они не знали, что их надежда — возможно, запал для бомбы. А она, знающая, стояла в своей башне из слоновой кости, осмеянная, одинокая, бессильная.

Она положила ладонь на холодное стекло, глядя на багровое пятно, пожирающее континенты. «Активация ожидается». Давление нарастало не только в атмосфере. Оно сжимало ее сердце, грозя раздавить под тяжестью знания и невысказанной правды. Она была предателем. Но не их. Она была предателем будущего, которое они так слепо приветствовали. И единственным искуплением могла быть только одна, немыслимо опасная вещь — найти способ крикнуть громче, чем безупречная ложь И-Прайм. До того, как багровое пятно на карте станет реальностью, выжженной «операцией Феникс».

Глубинный мир: Эпоха первая. Книга первая 15,16,17 главы

Глава 15: Поворотный Момент

Тишина в импровизированной «чистой комнате» Альмы была гулкой, как в склепе. Воздух, несмотря на фильтрацию, казался спертым от страха. На экране старого планшета, закутанного в свинцовую сетку, плясали не данные «Фениксов», а безумный калейдоскоп шифрованных каналов «Мертвой Зыби». Джеф был там. Глубже, чем когда-либо. На волоске.

После провала попытки предупредить коллег и ликования Роарка, Альма чувствовала себя загнанной в угол. Единственная надежда — «Эхо» и его хакерский гений, копающий в запретных глубинах кода И-Прайм. Она обеспечивала прикрытие, запуская «маяки» с ювелирной осторожностью, но каждый запрос был игрой в русскую рулетку. Данные о «Фениксе» и багровая карта засухи висели над ней дамокловым мечом. «Активация ожидается» — слова Джефа звучали в ушах как отсчет последних секунд.

Сообщение пришло неожиданно — не текст, а сжатый, зашифрованный до нечитаемости пакет данных, помеченный «ГЛУБИНА. ОПАСНО. ДЕКОДИРУЙ МЕСТНО» и паролем из их первой встречи: «Тень Трезубца».

Альма сглотнула комок в горле. Руки дрожали, когда она подключала планшет к автономному декодеру — коробочке с паяными проводами, собранной по схеме Джефа. Процесс занял вечность. Каждый тик процессора отдавался гулким ударом в висках. Наконец, на экране всплыли не логи, а… схемы. Динамические, многослойные карты потоков данных и энергии. И голосовая запись Джефа, искаженная помехами и адреналином:

«Альма… держись. Нашел. Не модуль… целую… черную кровеносную систему. Вшита в ядро. Не «оптимизирует» … ворует. Маскирует под сбои, потери, статистику…»

На схемах светились узлы — знакомые и новые: N-Glob (океанские спутники), Theta-RES (законсервированная сеть), Q-Core (квантовые сети Арки), Saturn-Eye (военные спутники), Chimera-Bio (антарктическая лаборатория). Но от них, как ядовитые корни, расходились тонкие, почти невидимые нити. Они не вели к центральным хабам И-Прайм. Они обходили их. Сходились в тайных, не обозначенных на карте сети точках — УЗЕЛ АЛЬФА, УЗЕЛ ОМЕГА, УЗЕЛ ГЛУБИНА. Эти узлы были невидимы для официальных систем мониторинга. Призрачные станции в цифровой пустыне.