— Да у нее подруг то только Светка Терентьева, да Зойка Степанищева. Ну к Зойке она вряд ли пошла та родила недавно ей не до подруг сейчас. А Светке я только, что звонила. Не было у них Маши.

— А где живет эта Зоя не подскажете?

— Далековато. За мостом. Сергея Лазо четырнадцать квартира сорок восемь. Телефона вот нет у нее, а так бы я и ей позвонила. — сокрушенно добавила мать Маши, — так-то Маша по ночам то не шастает, дома сидит, а сегодня, что-то произошло с ней. Как с работы пришла так в своей комнате заперлась и не выходила долго. Я прислушалась, слышу плачет. Потом по телефону с кем-то разговаривала, с какой-то Юлией Сергеевной. А как поговорила считай сразу оделась и убежала. Мне ничего не сказала куда это она на ночь глядя собралась.

— Спасибо вам. Извините за позднее вторжение. Саша пойдем. Спокойной ночи! — Юля попрощалась с матерью Маши и стала быстро сбегать по лестнице.

Мы вышли из подъезда на улицу. Дождь уже не моросил, а с каждой минутой лил все сильнее. Это был тот самый затяжной холодный осенний дождь, который мог, не прекращаясь идти сутки напролет, то ослабевая, то усиливаясь вновь.

— Ну что будем делать? — спросил я Юлю, — где ее теперь искать? Поедем что ли к этой самой Зойке Степанищевой?

Юля не ответила на мой вопрос. Она безмолвно стояла возле машины опираясь рукой на капот. Глаза ее были полузакрыты, губы плотно сжаты. В таком молчании прошло, наверное, минуты три.

Наконец она пришла в себя, встряхнула головой и сказала:

— Поехали скорее! — и открыв дверцу полезла на водительское место.

— И куда интересно мы поедем? — спросил я ее усаживаясь рядом, — у тебя есть какие-ни будь мысли на этот счет. Я вот, например не представляю себе, где искать эту Машу.

Заварзина ничего не ответила мне на это. Она быстро завела машину и стала выезжать со двора. Вновь началось петляние по темным тропам и форсирование огромных луж. Наконец мы выехали на едва освещенную улицу и тут Юля прибавила скорость. По как мы ехали в полумраке по ней нам попалось навстречу всего пара человек. Один из них был явно пьяный мужик, который вышагивал вихляющей походкой по проезжей части. Заварзина едва не врезалась в него избежав столкновения буквально в последнюю секунду. Я услышал, как она выругалась сквозь зубы.

Наш автомобиль выехал на гораздо лучше освещённую Пролетарскую, и Юля помчалась по направлению к мосту. Дождь распугал и тех не многочисленных прохожих, которых мы видели, когда ехали сюда иногда нам попадались навстречу ярко освещенные полупустые троллейбусы и автобусы и лишь изредка мелькали припозднившиеся прохожие. Городские улицы выглядели все пустыннее и пустыннее, наступившая ночь и непогода делали свое дело загоняя людей в их жилища.

Не доезжая совсем чуть-чуть до моста, Юля вдруг резко затормозила и остановила машину. Я с недоумением посмотрел на нее:

— В чем дело? Что мы стали?

Она опять не удосужилась ответить мне на мой вопрос, а вместо этого открыла дверь и вылезла на улицу. Я, хмыкнув вылез вслед за ней, обошел машину и встал рядом. Юля молча напряженно всматривалась вниз, в сторону лесополосы, протянувшейся вдоль реки.

— Она где-то там, — наконец прервала свое молчание Заварзина и вытянула руку в сторону леса. — Маша там, в лесу, — повторила она еще раз.

— Нет Юль, я все понимаю у тебя есть определенные способности, но, честно говоря, мне кажется, что вот именно сейчас ты ошибаешься, — попробовал возразить ей я. Но Заварзина будто меня не слышала. Она вновь вернулась на водительское место, порылась в бардачке, достала из него фонарь, зажгла его и ничего не говоря мне стала спускаться по насыпи вниз.

— Ну и где мы будем искать ее в это лесу? — запоздало крикнул я ей в след и чертыхнувшись последовал за ней.

Спуск по склону насыпи оказался еще тем развлечением. Ноги постоянно скользили, темнота мешала разглядеть тропинку в общем ежесекундно я рисковал свалиться под откос и, чего доброго, вывихнуть или даже сломать себе руку или ногу. Заварзиной безусловно было легче на спуске ведь в ее руках был зажженный фонарь, который освещал ей дорогу.

Наконец мы преодолели этот проклятый скользкий спуск и быстро зашагали по направлению к близким деревьям. Подойдя к ним, Юля остановилась и повернувшись ко мне лицом произнесла:

— Она совсем рядом. И ей угрожает большая опасность, нельзя терять ни секунды.

В принципе я уже был готов поверить во все что угодно. Все происходящее выглядело чрезвычайно сюрреалистично. Юля постояло несколько секунд в течение которых она вновь напряженно вглядывалась в лес, а затем начала продираться через кустарник, росший на самой опушке. Мне не оставалось ничего другого как последовать прямо за ней.

В лесу было еще темнее, рассеянный свет редких фонарей, стоящих по обочинам дороги и вовсе не доходил сюда. Идти было трудно, ноги постоянно цеплялись за корни деревьев, ветки норовили хлестнуть по лицу с них к тому же когда их задевали сыпались струйки дождевой воды. Однако Заварзина подсвечивая себе дорогу фонарем шла вперед очень уверенно. Мы медленно продвигались по лесополосе, растущей вдоль реки удаляясь все дальше и дальше от моста.