— С Машей, с Марией Елизаровой я не имел никаких дел. А то, что она влюбилась в меня так это ее проблема. Влюбилась она, кстати, совершенно безответно, — возразил я Тарханову.

— Ну Саша! Прекратите валять дурака и изображать из себя умственно отсталого субъекта, не понимающего самые очевидные вещи, — поморщился Тарханов, — вам и не идет это и к тому же вам не хватает актерского мастерства. Я вам сказал об этом еще во время нашей первой встречи. Вы прекрасно понимаете, о чем я веду речь. А веду я ее о том, что несколько дней назад вы имели некий разговор с Марией вскоре после которого произошли всем известные события, в результате которых она оказалась в реанимации, а вы с Юлией Сергеевной оказались в роли спасителей несчастной девушки от рук маньяка-убийцы.

Ну и какие к нам будут претензии? Нам что не надо было даже пытаться спасти Марию?

— То несчастье, которое произошло с Елизаровой это следствие. А причина всего этого ваш разговор с ней, который состоялся за день до всего этого. Результатом этого разговора явилось то, что девушка испытала нервный срыв и убежала из дома на ночь глядя. И в итоге подверглась нападению неизвестного, получила тяжелые травмы и едва осталась жива. Вы Солдатов вначале оказали мощное негативное психологическое давление на человека, который выполнил свой гражданский долг поделившись с органами государственной безопасности в моем лице информацией о вашем моральном облике и гражданской позиции, причем в разговоре со мной она характеризовала вас только положительно. Я еще раз подчеркну, поделившись со мной этими сведениями, которые, кстати говоря, не содержали ничего компрометирующего лично вас Солдатов Елизарова не совершила ничего противозаконного или аморального. А как повели себя вы? Вы повели себя как потенциальный преступник, как человек с двойным дном, как тот которому есть что скрывать. Вы устроили страшный разнос Елизаровой. И в итоге всего этого девушка едва не погибла. Она, кстати, единственная дочь у своей матери. Вам не кажется странным ваше поведение Солдатов?

— Нет не кажется. Собирать о людях всякие сплетни, чтобы использовать потом их для шантажа низко товарищ капитан государственной безопасности, — ответил я.

— Но дальше ситуация развивается еще интереснее, — продолжил, словно не слыша моих слов Тарханов, — после телефонного разговора с вами Юлия Сергеевна Мария в совершенно расстроенных чувствах уходит из дома и подвергается затем на улице нападению неизвестного, который едва не лишил ее жизни. И вот тут о-бана как черт из табакерки появляется парочка влюбленных друг в друга аспирантов, которые ну совершенно случайно спасают бедную Машу из рук убийцы и насильника. Совершенно случайно они поздним вечером в непогоду вместо того, чтобы наслаждаться обществом друг друга едут куда-то к черту на кулички для того с целью навестить Елизарову и узнать, как у нее обстоят дела. При это они не являются близкими друзьями с ней и все их общение происходит на работе и ограничивается несколькими фразами, которыми они обмениваются друг с другом.

Тарханов закурил и продолжил:

— Эти двое героических аспирантов не застают Марию дома, не встречают ее на улице. Но почему-то они совершенно безошибочно останавливают машину возле того места, где преступник насилует и собирается убить похищенную им девушку, затем зачем-то идут в лесополосу, где злодей творит свое черное дело и практически сразу выходят на место, где совершается преступление, спугивают убийцу и насильника и спасают тем самым бедную Машу. И все это в полной темноте и во время сильного дождя! А потом еще и договариваются о том, чтобы в протоколе опроса свидетелей все эти щекотливые и прямо скажем малопонятные моменты никак не затрагивались. Но тут видимо постарался майор Астахов, который прервал свой сон и примчался в отделении милиции спасать от своего племянника от неприятных для него вопросов и расспросов. Вам не кажется все это странным и наводящим на определенные выводы?

— И какие же? — спросил я, попытавшись придать своему голосу ироничный тон. А сам уже прекрасно понимая куда гнет Тарханов и какие “выводы” он сейчас будет делать во всеуслышание.

— А выводы могут быть в том числе и такие. Вы испугались того, разговора со мной поскольку у вас есть видимо какие-то грешки за душой, и они достаточно серьезные, так что вы опасались попадать в поле зрения комитета даже в качестве осведомителя. Об этих ваших грешках знала или догадывалась Елизарова. Вы совершенно справедливо стали опасаться, что при следующих встречах и беседах со мной она непременно расколется несмотря на всю свою симпатию к вам. И вы решили избавиться от опасного свидетеля. Ваша задача заключалась в том, чтобы поздним вечером суметь выманить Марию на улицу, где ее уже поджидал ваш сообщник. Какую-то не вполне для меня ясную роль во всей этой затее сыграли вы Юлия Сергеевна, но это пока частности. Ваш сообщник должен был убить Елизарову и обставить все дело так, что она стала жертвой серийного убийцы, о появлении которого вы узнали от вашего дяди майора Астахова. Но у вас либо, что-то пошло не так, либо в самый последний момент вы все же не решились лишить Елизарову жизни. Вместо этого вы ограничились нанесением ей тяжелых, но не смертельных травм и инсценировали ее чудесное спасение. В итоге вы с Юлией Сергеевной предстаете перед всеми в ореоле спасителей, к которым как вы думаете не возникнет никаких лишних вопросов. И Елизарова по вашему мнению теперь уж точно будет надежно молчать о ваших грешках. Кто же предает своего спасителя! Как вам такой расклад Александр Николаевич? Нравиться?

Сказать, что я опешил это значит не сказать ничего. Взгляд у меня в этот момент видимо был совсем остекленевший. Я посмотрел на Тарханова как на сумасшедшего и еле выдавил из себя:

— Капитан вы что шутите? Что за чушь в вашем исполнении я только, что услышал?

— Нисколько не шучу уважаемые Александр Николаевич и Юлия Сергеевна. Нисколько. Я не говорю, что то, что я вам сейчас изложил единственно возможная версия, объясняющая все странности и не стыковки в этой истории. Не единственная, но весьма и весьма вероятная. Как я буду это все доказывать? Спросите вы. Видите ли есть такие ситуации в которых нам ничего особенно доказывать не придется. Это вам не обходимо будет изыскать достаточные аргументы, которые убедили бы нас, что вы не верблюд. Это практически в той же мере относится и к вам дорогая Юлия Сергеевна. Посадим ли мы вас? Возможно, что и не посадим. Но жизнь основательно испортим это я вам торжественно обещаю. С карьерой вам придется распрощаться. А у вас Юлия Сергеевна будет такая подмоченная репутация, что несмотря на всю вашу красоту вам не удастся спастись даже посредством удачного замужества. Вас в жены не возьмет даже колхозный бригадир. Уж мы постараемся смею вас заверить.

— Ну и мерзавец же вы Тарханов, — впервые нарушила молчание Юля, — впрочем именно от вас я ничего иного и не ожидала.

— А мы разве знакомы? — изобразил он недоумение на лице, — что-то не припомню!

Однако Юля не стала отвечать на этот вопрос, более того она демонстративно отвернулась от Тарханова.

— Ну что таковы дела наши скорбные, — продолжил он, — я обрисовал вам текущую ситуацию и возможные выводы из нее. Теперь слово за вами.

— Что вы хотите? — спросила Заварзина.

— Любви и взаимопонимания милая Юлия Сергеевна. Ну если не будет любви, то хотя бы взаимопонимания. Без него всем будет трудно.

— То есть?

— Разрешите посмотреть вашу папочку, — Тарханов каким-то ловким движением вырвал из моих рук папку с материалом о серийных убийцах подготовленный Юлей.

— Капитан вы что себе в самом деле позволяете? — запоздало и даже как-то растерянно вскрикнул я.

Однако Тарханов никак не среагировал на этот мой вскрик. Он немедленно раскрыл папку и зашелестел лежащими в ней листами с машинописным тестом.