— Нам надо подумать, — ответила Заварзина, — а сейчас извините, но нам пора к Герману Валентиновичу. Он человек занятой, и мы договаривались с ним о встрече.

— Прекрасно. Думайте. Вот вам номер телефона. Как надумаете позвоните. — Тарханов протянул мне бумажку с написанным на ней номером, затем вышел из машины и с любезным видом открыл заднюю дверь.

Заварзина вылезла из автомобиля подошла ко мне и сказала:

— Пошли Саша. Нам пора. Герман Валентинович ждет нас.

Мы, не прощаясь с Тархановым пошли на троллейбусную остановку. И на остановке пока мы ждали нужный троллейбус и пока ехали в нем мы с Юлей не обмолвились ни единым словом. Когда до дома дяди Германа оставалась пара остановок Юля обратилась ко мне со словами:

— Саша давай выйдем и пройдемся пешком. У нас еще есть время в запасе.

Мы вышли на ближайшей остановке. Я взял Юлю за руку, и мы пошли вперед. Заварзина помолчала еще немного. А затем сказала мне:

— А ты знаешь я знаю. Вернее, знала этого самого Тарханова.

— Интересно, когда это ты успела познакомиться с ним? — с ноткой недовольства в голосе спросил ее я, — раньше ты мне ничего не рассказывала о своих знакомствах с офицерами госбезопасности.

— В своей первой жизни. Я знала его в своей первой жизни. И он тогда уже не являлся действующим сотрудником КГБ. Собственно, в тот момент, когда я впервые его увидела уже и самого КГБ давным — давно не существовало. В девяностые годы Тарханов был начальником службы безопасности банка “Святослав” здесь в Величанске. Этот банк контролировала группировка вора в законе Виталия Гвоздева по кличке “Гвоздь”. Насколько мне известно Тарханов уволился из КГБ в звании подполковника, затем его подобрал Гвоздев. В середине девяностых годов он стал едва ли не его правой рукой.

Я с большим недоверием в голосе перебил Заварзину:

— Юль, по-моему ты что-то путаешь. Какой бы плохой или даже мерзкий не был Тарханов я не могу представить себе, чтобы офицер госбезопасности пошел бы в услужение вору в законе. Такого просто не может быть. Я лично не могу себе даже такого представить.

— Ты многого не можешь себе сейчас представить Саша. Многого, что кажется совершенно немыслимым сейчас в эти дни, станет совершенно в порядке вещей через несколько лет. Ты не можешь себе представить как все решительно изменится вскоре. И люди, и обстоятельства, и нравы. Для девяностых карьера Тарханова будет не то, что исключением она будет обыденной. В те годы очень много выходцев из КГБ и МВД возглавляли службы безопасности в разного рода коммерческих структурах. А эти самые структуры в свою очередь контролировались криминалом. Так что служили такие Тархановы преступникам без малейших угрызений совести. Тем более, что служба эта не плохо оплачивалась.

— Ну не знаю, не знаю, — пробурчал я, — возможно ты и права. Не жил в это время не знаю. Ну и чем закончилась эта служба для Тарханова?

— Плохо закончилась. Тарханова вместе с его шефом Гвоздевым расстрелял киллер в кафе летом 1998 года. Но в то время подобные вещи происходили регулярно и можно сказать были обыденностью.

— Ничего себе обыденность! Убийцу надеюсь поймали?

— Нет. Хотя ни для кого не составляло большого секрета имя заказчика этого убийства.

— Как же это так? Что у вас там будет твориться в будущем?

— Я же говорю, что скоро все очень быстро и радикально изменится. А заказчиком убийства Гвоздева и Тарханова был некто Нечаев. Человек, который сумел к концу девяностых подмять под себя и город, да и почти всю область, сожрав при этом всех своих конкурентов. А особенно неуступчивые были практически демонстративно убиты. Гвоздев был из таких, неуступчивых.

— И вот так все знали, что этот Нечаев организует убийства конкурентов и это ему сходило с рук?

— Да так. Это был страшный человек. У него было много денег и много связей в том числе и в Москве. Ходили слухи, что ему вообще отдали всю Величанскую область на кормление. При условии, если он сумеет установить контроль над ней и не будет забывать своих покровителей в столице отстегивая им регулярно солидный процент со своих прибылей. При этом ему выдали чуть ли не полный карт бланш на все действия, которые он сочтет нужными. Нечаев был весь в крови по самую макушку. Начальник его службы безопасности был под стать ему садист и убийца в подчинении которого находился большой отряд готовых на все боевиков головорезов. Страшно вспоминать, что творили эти люди вернее не люди. Но самому Нечаеву было это мало. Он лично любил пытать и убивать людей. Это был законченный садист и кровавый маньяк. В своем загородном доме он оборудовал настоящую пыточную тюрьму. Он особенно он обожал мучить проституток. Его боевики похищали их, да и не только их, жертвой могла стать любая женщина или девушка привозили в этот загородный дом, и Нечаев и лично мучил их до смерти. На его счету, наверное, десятки таких жертв. Но все попытки разоблачить его заканчивались плохо не для него, а для тех кто хотел этого. Моя подруга Наташа так же была журналисткой причем достаточно известной и за пределами области и даже в Москве. Она сумела раздобыть где-то совершенно убойный компромат на Нечаева, опубликование которого грозило ему серьезными неприятностями. Ее взорвали в автомобиле вместе с мужем и трехлетней дочерью. Они сгорели заживо. Компромат исчез. Мой первый муж Олег сумел почти доказать причастность Нечаева к одному из убийств. Замять дело в том числе и за хорошие деньги он отказался. Его застрелили практически на пороге квартиры, где мы жили с ним. Убийцу, естественно, не нашли.

Я выслушал все это и понял, что совершенно ошарашен. Представить что-то подобное наяву было выше моих сил. Все то, что звучало сейчас из уст Юли воспринималось мною как что-то совершенно не правдоподобное, как плод извращенной, больной фантазии. Даже в самом кошмарном сне мне не могли привидеться подобные вещи происходящими в нашем тихом, спокойном и быть может даже немного сонном Величанске.

— Нечаев был не коронованным повелителем Величанска долго примерно до середины 2000-х годов. И мэр города, и губернатор были у него в кармане он вертел ими как хотел. Все изменилось, когда Москва прислала нового губернатора. Тот не пожелал плясать под дудку Нечаева и начал потихоньку убирать его людей. К тому времени видимо и ослабела его поддержка в Москве. Одни из покровителей Нечаева сели, другие оказались не удел. Он почувствовал нависшую над ним угрозу и решил покинуть Величанск и перебраться в Москву. Ему удалось избраться депутатом Государственной Думы, в которой он просидел целых два срока вроде бы тихо и не заметно. Но в конце концов он попался на одной криминальной истории. Не скрою, что определенную роль в раздувании скандала, который поставил крест на его парламентской карьере, сыграла я. Все это время я следила за ним, собирала на него компромат, не могла и не собиралась прощать ему ни гибель мужа, ни гибель подруги.

— И чем все это завершилось? Его посадили? — спросил я.

— Нет. Этот мерзавец обладал совершенно уникальным инстинктом самосохранения и чувством опасности. А скорее всего его предупредили заранее. Нечаев сбежал за границу успев вывести туда большую часть своих активов. Правда за границей он наслаждался жизнью недолго. Он опять влип в криминал на этот раз европейский и в конце концов оказался в испанской тюрьме. Причем надолго.

Юля замолчала. Молчал и я. Так не разговаривая мы дошли наконец до дома, в котором жил дядя Герман.

Нам открыла дверь и встретила на пороге Анна Петровна жена дяди Германа.

— Здравствуйте Юленька, здравствуй Саша! — радостно приветствовала она нас. — вовремя вы пришли. Я как раз ужин готовить закончила. Так что раздевайтесь мойте руки и за стол!

— Мы пришли по делам к Герману Валентиновичу и нам право не удобно, — пробовала возразить Заварзина.

— Дела обождут, — решительно возразила ей Анна Петровна, — все вам дела, да дела. Вот поужинаете сначала, а потом делами своими и займетесь. Так что и не спорьте со мной!