— Не надо ничего узнавать. Я, кажись, вспомнил. Женька Андреев, вроде как. Узнаю у него завтра, как дело было.

— Во-во! Узнай! — Влад немного помолчал, а потом сменил тему: — Как там батя? Не бухает?

— Да все нормально. Более-менее. — Я был рад этому внезапному повороту разговора. — В субботу накатил хорошо, но без скандалов. В воскресенье — ни капли. К сестре в гости ездил.

— Это хорошо. — Похоже, Влада успокоил мой ответ. Видать, Женька ему рассказала, что вытворяет отец, когда перепьет. Влад этого не одобрял, но при этом относился к происходящему философски, с пониманием. Его батя тоже любил хватить лишнего.

После этого разговор как-то застопорился и в кабине воцарилось долгое молчание, что меня вполне устраивало. Оставшуюся часть пути мы проехали молча.

— Только во двор не заезжайте, — попросил я Влада. — Напротив школы выйду. Дальше сам дойду.

Влад сверкнул на меня глазами, хмуро хмыкнул, но ничего не сказал. Я надеялся, что к этому он тоже отнесется с пониманием. В общем-то, я даже был уверен, что так оно и будет. Однако, он все равно поступил по-своему. Уазик проехал мимо школы и довез меня до остановки.

— Ну, бывай! — Влад протянул мне руку. — Передай мамке, что в воскресенье днем приедем с Женькой.

— Передам. Пока, Влад! — Я пожал ему руку и с огромным облегчением выскочил из машины.

Уазик фыркнул на прощанье движком и покатил дальше. А я быстрым шагом направился к дому. У самого подъезда меня окликнули:

— Егорка! Подожди!

Ко мне подкатил на велосипеде Серега Сабуров. Вид у него был недовольный.

— Ты чего не пришел? Обещал же, что вместе футбол смотреть будем.

— Блин, Сега, никак не получилось. На репетиции задержался, а потом надо было срочно к сестре забежать. Как сыграли? — спросил я, заранее зная ответ.

— Продули, — огорченно ответил Серега. — Четыре — два.

— Капец! — Я изобразил разочарование на лице.

— Ты выйдешь? Или уже с концами?

— Не знаю, Серый. Устал, как черт. Надо поесть, а там видно будет. — Мне не хотелось, чтобы Серега меня ждал. Я наметил себе еще одно дельце на вечер. И сделать его нужно без лишних свидетелей.

— Ладно. Я, если что, у школы буду. Все наши там.

— Хорошо, Серый, если соберусь — подойду.

На всем протяжении нашего разговора я старался стоять к Сереге боком, чтобы не светить ему свою драгоценную ношу. Но, похоже, это было лишним. Мой друг так расстроился из-за проигрыша нашей сборной, что особо ко мне не приглядывался.

Я зашел в подъезд и поднялся на площадку между четвертым и пятым этажами. Здесь я вытащил контейнер из сумки и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, размотал изоленту. Скатав ее в комок, я закинул его в сумку, которую, в свою очередь, затолкал за батарею.

И сейчас мне предстоял довольно рискованный момент. Надо как-то пронести контейнер с деньгами в квартиру. И желательно так, чтобы родители не заинтересовались его содержимым.

Я понимал, что прятать бандитский общак у себя дома — не самая лучшая идея. Но других надежных вариантов у меня на данный момент не было.

Дверь открылась после моего осторожного стука. На пороге стояла мама. Выглядела она напряженной и была явно чем-то расстроена.

— Наши проиграли, — прошептала она. — Отец опять не в духе. — И она кинула многозначительный взгляд в сторону его комнаты.

Услышав эту новость в любой другой ситуации, я бы тоже, как и мама, сильно напрягся. Но не сейчас. На этот раз произошедшее было мне на руку. Обеспокоенная мама не обратила никакого внимания на железную коробку в моих руках.

Теперь главное, чтобы отец не вышел из комнаты. А то, кто его знает? Но мне, как назло, не повезло. Я уже скинул кеды и был готов быстро ретироваться в родные пенаты, как вдруг дверь в комнату отца резко отворилась. Он вышел в прихожую, гневно потрясая руками.

— Малофеева на мыло! Позорище! — Дальше последовал поток нецензурной брани. — Продули каким-то там датчанам. Четыре — два!

Я согласно кивнул и постарался изобразить на лице праведный гнев. Отец относительно благодушно оценил мою реакцию и хотел уже пройти на кухню, как вдруг увидел у меня в руках контейнер. Он замер и уставился на него любопытным взглядом.

И тут я понял, что конкретно влип. Эта коробка уж очень сильно напоминала ящик для инструментов. А страсть отца ко всяким таким вещицам была мне давно известна.