— Ну, и где шрам? — спросила я. — Ты сказала, что здесь есть такой, что мы могли бы использовать его, чтобы пересечь миры.

Сирилет улыбнулась и печально покачала головой:

— Прости, мама. В Дхарне нет шрама. Я имею в виду, пока нет.

Обман — одна из фундаментальных потребностей разумного существа. Ты знаешь обо мне только то, чем я решаюсь поделиться, и поверь мне, есть много чего, чем я не делюсь. Ты знаешь правду лишь постольку, поскольку я позволила тебе ее увидеть, а я кое-что скрываю.

Маски, которые мы носим каждый день, — те, что мы позволяем другим видеть, — это не истина. Возможно, это лишь проблески истины, но даже открытые книги скрывают страницы, которые были прочитаны раньше, и те, которые еще не прочитаны. Мысли, которые проносятся у нас в голове, не всегда могут быть нравственными, справедливыми или приятными для окружающих, поэтому мы их скрываем. Это необходимый обман, чтобы спасти других от погружения в наше безумие.

Я верю, что Сирилет солгала, чтобы защитить нас. Чтобы защитить меня. Она знала, что нужно сделать. Она знала, что кто-то должен умереть. Я думаю, она боялась, что я возьму это на себя, если узнаю правду. Она всегда считала меня лучше, чем я была на самом деле.

— О чем ты говоришь, Сирилет? Если здесь нет шрама, зачем мы сюда пришли? — Мне захотелось встряхнуть ее, чтобы вбить ей в голову немного здравого смысла. Но она встретила мой взгляд, выпрямилась во весь рост и не дрогнула, даже когда над головой раздался хор завываний. С вершины утеса вниз устремились геллионы.

Выжившие запаниковали. Один из торговцев-полазийцев, высокий парень с серой повязкой на лице, бросился бежать. Он погиб первым, когда геллион врезался в него сверху, швырнув в грязь с такой силой, что раздробил кость. Затем чудовище взмыло в воздух, унося обмякшее тело прочь. Сирилет все это время не сводила с меня пристального взгляда.

— Я изучала разломы годами, мама. Сотни экспериментов и расчетов.

— Начинай говорить по делу, — прорычала я.

Кенто, пошатываясь, поднялась на ноги, опираясь на стену. Она сформировала в руках источникоклинок и приняла боевую стойку как раз в тот момент, когда еще один геллион ринулся вниз, скользя вдоль поверхности стены. Он попытался схватить женщину-пахта, но Кенто преградила ему путь, неуклюже взмахнув мечом. Кинетический клинок скользнул по прочной шкуре, сбил геллиона с курса. Тот врезался в Кенто, повалив ее на землю, затем взмахнул крыльями и снова взмыл в небо. Кенто медленно перевернулась, подтянула под себя руки и колени и рухнула. Девочка-пахт бросилась к Кенто, закинула руку моей дочери себе на плечо и начала помогать ей подняться.

В пяти шагах от нее сумасшедший старик-землянин закричал и забился в конвульсиях. Белые корни вырвались из его кожи, сквозь пальцы и грудь. Он резко выпрямился, его глаза горели красным, как будто в них горел огонь изнутри. Женщина из Полазии бросилась к нему, чтобы проверить, как он, но резко остановилась. Он потянулся к ней, и из его рук выскользнули похожие на когти ветки. Она отшатнулась и упала навзничь.

— Разломы нельзя создавать слишком близко друг к другу, мама, — сказала Сирилет, сверкнув на меня глазами. — Они мешают друг другу. Если бы мы попытались создать новый малый разлом слишком близко к большому, его место назначения было бы перенесено сюда, в Другой Мир.

Я была сбита с толку. Разве это не то, чего мы хотели? Портал, который мы могли бы использовать, чтобы сбежать из Севоари. Я покачала головой, но моя дочь быстро продолжила:

— Я имею в виду, что нам нужно, чтобы малый разлом находился достаточно далеко и любой созданный здесь портал оказался достаточно гибким, чтобы попасть в другое место. Нам также нужно, чтобы он находился за стенами Дхарны, чтобы защитить нас от шторма, когда мы выйдем из него.

Я схватила ее за руку своей теневой лапой. Она не пыталась вырваться.

— Ты доверила мне в случае с Лурсой и великим разломом, мама.

— И ты вызвала второй катаклизм.

Сирилет поморщилась. Это обвинение причинило ей боль. Жаль, что оно было гребаной правдой.

— Поверь мне сейчас. Я знаю, что делаю.

Еще один геллион ринулся вниз, взвыл, крутанулся над головой и плюнул в Кенто слюной. Она попала Кенто в грудь, брызги полетели на руку и лицо девочки-пахт и затвердели за считанные секунды, соединив их вместе. Кенто пошатнулась, упала, увлекая за собой девочку. Мужчина-пахт бросился к ней и попытался оттащить свою дочь. Застывшая слюна была слишком крепкой. Сумасшедший землянин, дерево-человек, пошатываясь, шел за полазийкой. С каждым мгновением он становился все менее похожим на землянина и все больше походил на скрипуна, надевшего человеческую кожу для какой-то жуткой маскировки.

— Сссеракис?

Я не могу помочь. Дерево слишком молодо, чтобы чувствовать что-либо, кроме голода. Геллионы находятся под контролем. Они ничего не чувствуют, потому что они всего лишь марионетки.

Я отпустила руку Сирилет.

— Что же нам делать?

Она виновато улыбнулась мне, в ее темных глазах плясали слезы.

— Нам нужно кого-нибудь убить.

И снова у меня мелькнула головокружительная мысль, что она каким-то образом спланировала все это. Начиная с падения луны на всех нас, шторма, жертвоприношения Имико, встречи с Бракунусом, путешествия через Другой Мир в Дхарну. Как она могла так точно все спланировать? Но, конечно, она этого не делала. Она ожидала, что Ирад будет эвакуирован. Она была уверена, что Сссеракис пойдет к ней, а не ко мне. Она не могла знать ни о Норвет Меруун, ни о Бракунусе. Это было не планирование, а адаптация к выходящей из-под контроля ситуации. Я поняла это, потому что сама так поступала.