Она крепче сжала мое плечо.

— Расстояние не имеет значения, мама. Все разломы связаны. Я имею в виду, что ты можешь открыть портал из любого малого разлома в соответствующее место Севоари. Или ты можешь открыть портал из малого разлома в любой другой малый разлом на Оваэрисе. Тебе просто нужно знать, куда ты хочешь попасть.

У меня свело живот. Мне казалось, что хорек пытается процарапать из меня свой путь. Из носа у меня потекла кровь, и я сплюнула ее песчаную пыль у своих ног.

Сирилет была неумолима.

— Ты знаешь пещеру под дворцом Йенхельма, в глубине? Там есть одна сломанная колонна, остальные все еще покрыты голубыми прожилками. Одна сторона зала зачарована хрономантией, так что ее содержимое не стареет. Ты знаешь ее?

Я попыталась заговорить, но захлебнулась кровью, и смогла только кивнуть. Конечно, я знала этот зал. В этой мрачной пещере я впервые занялась сексом. В этом проклятом зале мы с Изеном создали Кенто.

— В центре этой пещеры есть разлом, мама. Я его создала. Тебе нужно открыть туда портал прямо сейчас.

Я попытался сосредоточиться, но обнаружила, что испытываю слишком сильную боль. Мои конечности дрожали, ныли, сводило судорогами. В животе все горело. Кровь текла из глаз и ушей. Я не могла сфокусироваться.

Потом все это просто прекратилось. Боль исчезла. Мои конечности все еще дрожали, но я их не чувствовала. Я видела, что Сирилет что-то говорит, но не могла расслышать слов. Даже завывания ветра стихли. Я не слышала ничего, кроме тишины и мягкого плеска волн о берег.

— Я не могу долго нести твою ношу, Эска, — произнес Сссеракис моим голосом. Моим ртом. Ужас спихнул меня вниз, снова взяв под контроль. Нет. Не совсем так. Сссеракис не спихнул меня, а встал рядом, взяв на себя часть контроля и всю боль. Это позволило мне двигать руками и думать, но все мои чувства, кроме зрения, исчезли. — Быстрее!

Я представила себе большой зал, в котором, по словам Сирилет, она создала малый разлом. Я помнила его достаточно хорошо. Огромная пещера. От пола до потолка тянулись две дюжины гигантских колонн, каждая из которых была испещрена голубыми прожилками. Одна из колонн рухнула, когда я вытаскивала дворец Йенхельма из земли, и ее обломки были разбросаны по полу пещеры. Когда-то здесь жили бесы, их пожитки все еще валялись здесь, но сами маленькие существа давно сбежали или были уничтожены. Я знала эту пещеру. Я могла представить ее себе. Я могла видеть ее расположение. За морем, на континенте Иша, в моем маленьком королевстве Йенхельм, в катакомбах под дворцом. Я видела, куда хочу попасть. Теперь мне оставалось надеяться, что Сирилет была права.

Я обратилась к Источнику, который убивал меня, и открыла портал. На другой стороне был мрачный зал, освещенный только тусклым неземным голубым светом. Сирилет была права. Я сделала это. Я только что открыла портал, который вел на другой конец света.

— Я так и знала! — радостно закричала Сирилет. — Я имею в виду, я предположила это теоретически. Я была почти уверена. — Я бы посмотрела на свою дочь, но у меня текли кровавые слезы, и я пыталась их сморгнуть.

— Быстрее.

Кенто была занята тем, что выпутывалась из своей куртки. Она была покрыта слюной геллиона, но ей удалось высвободиться, и она уронила ее на землю вместе с оторванным краем туники девочки-пахта. Кенто, пошатываясь, направилась к порталу, не говоря ни слова, и прошла сквозь него.

Сирилет повернулась к семье пахтов, все еще съежившейся посреди улицы.

— Я обещала, что буду защищать вас, — прокричала она сквозь вой шторма. — Я буду. У вас будет место в Йенхельме, если захотите. Я…

Женщина-пахт сделала шаг вперед и плюнула в Сирилет. Затем она повернулась, прижала к себе детей и побежала вниз по улице. Вскоре ее поглотил кружащийся, жалящий песок.

Когда Сирилет рухнула в портал, я увидела в ее глазах смятение и боль. Неужели она не могла понять, что только что убила их мужа и отца? Неужели она думала, что семья примет ее с распростертыми объятиями? Глупая девчонка.

Я прошла через портал последней и захлопнула его за собой. Я ступила, пошатываясь, в прохладную темноту огромной пещеры. Снова воцарилась тишина, вой бури остался только в воспоминаниях. Сссеракис сбежал, нырнув глубоко в мою душу и свернувшись там калачиком, как раненый пес. Все мои боли, недомогания, спазмы и все остальное снова нахлынули на меня. Я была так близка к катастрофическому отторжению. Я могла видеть все места, где была в течение нескольких дней, сотни образов, наслаивавшихся друг на друга. Я распадалась на части, трещала по всем швам, моя сущность рассеивалась по двум нашим мирам. Это было больно. Черт меня подери, но умирать было больно.

Хозяйка сражалась с частицей бога. Она не могла победить в одиночку. Сссеракис одолжил силу хозяйке. У него было еще много. Страх, который хозяйка вселила в Диких внизу, был настоящим праздником. Они набросились на нее, охваченные страхом и гневом, и она убила их огнем и молнией. И Сссеракис растолстел. Это чувствовалось даже сейчас, даже за этим странным барьером, воздвигнутым богами. Страх, как и все эмоции, выходит за пределы реальности. Никакие преграды не могут ему помешать.