Я попыталась сосредоточиться на саммите. Хотя называть это встречей на высшем уровне было бы слишком великодушно. Я видела больше самообладания, когда Проклятые сражались из-за трупа.

— Мы требуем репараций, — крикнула полазийская принцесса.

Пахт, посланник Иштар, разразился лающим смехом.

— Конечно вы требуете, — проревел он, и я вынуждена была признать, что для такого маленького мужчины у него были хорошие легкие. — Люди умирают, а вы хотите, чтобы вам заплатили.

— От этой трагедии больше всего пострадала Полазия, — прорычала толстая принцесса.

Затем к ним присоединился кто-то еще — я не уверена, кто именно. А потом еще и еще. Внезапно все закричали, и я не могла разобрать, что говорил один из этих тупых ублюдков. Это был хаос.

Я поймала взгляд Иштар. Она театрально склонила голову набок и зевнула, глядя на меня. Она не врала, когда говорила, что у нас здесь нет друзей.

Теперь кричал даже Джамис. Он разговаривал на повышенных тонах со своими коллегами-торговцами из Союза. Только Лесрей хранила молчание среди этого урагана шума. Ну, только Лесрей и я. Я заметила, что она пристально смотрит на меня своим единственным незакрытым глазом. Мне стало интересно, зачем ей эта маска. Были ли у нее шрамы под этим фарфоровым фасадом? Или это было просто украшение, чтобы выделять ее из толпы. Черт возьми, но это сработало. В безумии, в которое так быстро превратился саммит, Лесрей Алдерсон сидела неподвижно и безмятежно, одетая во все белое, ее лицо было таким же невыразительным, как маска. Пальцы ее левой руки неторопливо барабанили по подлокотнику деревянного кресла.

— Это перепалка паразитов, — сказал Сссеракис. — Это страх, Эска. Скажи мне, что ты его чувствуешь.

Я чувствовала, даже слишком хорошо. Все в комнате были напуганы, но полны решимости скрыть это за гневной бравадой.

— Они все идиоты, — сказала я. — Не знаю, почему я решила, что обращение к ним сработает.

— Тогда убей их всех и забери их власть, Эска. Правление — это не что иное, как применение превосходящей силы. Ты хочешь объединить Оваэрис против угрозы из моего мира, тогда сделай это под нашим руководством. Нам не нужны эти простаки, нам нужны только миньоны, которыми они командуют.

Не буду врать, я уже начала обдумывать такую возможность. Джамис и Кадира, Торговый союз, пахты и гарны. Все они интригуют ради достижения своих целей, даже перед лицом уничтожения.

Я улыбнулась своему ужасу.

— Возможно, ты прав, — сказала я. — Они уже боятся. Я это чувствую. Все, что нам нужно…

— Мама, — голос Сирилет остановил меня, и я внезапно поняла, что в комнате воцарилась тишина.

Все взгляды были обращены ко мне. Ну, ко мне и Сссеракису. Мой ужас парил рядом со мной, шипящий сгусток тьмы, похожий на меня по форме и размеру. Джамис смотрел на него широко раскрытыми глазами. Внезапно Кадиру окружили телохранители. Бесстрастная маска Лесрей наконец-то соскользнула, и на ее губах появилась легкая улыбка. Я огляделась в поисках дружелюбных лиц, но никого не нашла. Иштар обхватила голову когтистыми руками. Кенто так пристально смотрела в пол, что я удивилась, как он не треснул под ее пристальным взглядом.

Что ж, черт возьми! Когда у тебя на руках ничего нет, ты можешь попробовать блефовать.

Я медленно шагнула вперед, чтобы присоединиться к Сирилет, стоявшей в центре зала.

— Дети-идиоты, играющие в важность, — прорычала я. — Мир вокруг вас разваливается на части, распадается на куски, горит. И вы хотите только назначить виновного. — Я замолчала, позволила их страху наполнить меня, поддержать меня.

— Поможет ли это? Исправит ли убийство моей дочери мир? Ваши люди перестанут голодать? Загонит ли убийство монстров обратно под землю? Успокоит ли гребаные моря?

— Она одержима! — крикнул один из пахтов.

— ТИХО! — Я прорычала это слово, и Сссеракис на мгновение погрузил комнату во мрак. Я откинула шаль, чтобы показать свою лапу. Больше не было смысла ее скрывать, пусть все видят, с чем они столкнулись.

— Моя дочь хочет спасти вас, — мрачно улыбнулась я. — Я не могу понять, почему. И все же вы только и делаете, что ссоритесь. Наступает конец света, и вы сражаетесь из-за того, кому достанется самый большой кусок щебня.

Поможет ли это? Поможет ли решение о том, кому из вас больше заплатят, спасти ваших людей от гибели?

Их страх опьянял. На вкус они все были разные. Торговец с многими подбородками был сладким и тягучим, как перезрелый мандарин. Кадира была пыльной и горькой, как какао. Джамис был насыщенным и влажным, как хороший эль. И только Лесрей не выказывала страха. Нет, не совсем так. Не то чтобы она не выказывала страха. Она вообще ничего не боялась. Она была бастионом спокойствия и ничего мне не давала. Это меня раздражало. Мы могли бы растолстеть и быть счастливыми на страхе остальных, но я хотела ее. Я хотела, чтобы Лесрей боялась меня.

— И, что хуже всего, — продолжила я, — вы до сих пор даже не подозреваете о величайшей угрозе, с которой сталкиваетесь. Приближается монстр. Великий разлом в полазийской пустыне теперь ведет в Севоари.

По залу пронеслась рябь голосов. Представитель гарнов скользнул вперед. Даже возвышаясь надо мной и вполне способный оторвать мне руки и ноги, не прикладывая усилий, гарн боялся меня. На вкус это было что-то пряное, острое и покалывающее. «Здесь есть портал в Подземный мир?» Мне показалось интересным, что именно гарн задал этот вопрос, несмотря на то что у их народа не было Хранителей Источников.