— Да, — прошипела я в ответ. — И монстр, пожравший тот мир, приближается к нашему.

Кадира снова встала. Она боялась. Меня, моего ужаса рядом со мной. Но она сдерживала свой страх. Редко можно встретить человека, чья воля сильнее страха.

— Угрозы, — сказала она голосом, сухим, как ее пустыня. — Одна за другой. Глаз хотел убить нас всех. Наступает конец света. Приближается монстр. Это все не что иное, как угрозы. Отвлекающий маневр. Ты пришла сюда…

— Хочешь увидеть? — произнес Сссеракис искаженной версией моего голоса. — Хочешь, я покажу тебе Бьющееся сердце моего мира?

Кадира проигнорировала Сссеракиса и уставилась прямо на меня.

— Еще одна угроза. — Она повернулась, раскинув руки, обращаясь к саммиту. — Вы видите, кто они теперь? Это все, что они могут сделать. Угрожают нам знамениями и тенями. Время Королевы-труп прошло. Мы видим, что это хрупкое создание, репутация которого давно подорвана. Теперь ее дочь хочет занять ее место в качестве новой королевы страха. Это не что иное, как пустые угрозы. — Она снова перевела взгляд на меня. — Мы больше не будем слушать твою ложь.

Несколько секунд я смотрела на нее и позволила своему гневу закипеть, затем повернулась к Сссеракису:

— Покажи им.

Сссеракис громко рассмеялся:

— С удовольствием.

Моя тень расширилась, поглотив весь зал в одно мгновение.

Торговец с многими подбородками закричал. Честно говоря, он был не единственным, но его голос был самым пронзительным. Я могла бы убить его за оскорбительный звук, но, честно говоря, я наслаждалась вкусом его страха. Таким сильным. Мы могли бы питаться им целыми днями, высасывая его досуха, пока от него не осталась бы только бесчувственная оболочка, неспособная что-либо чувствовать. Сильный страх делает это с людьми, лишая их всех эмоций. Они становятся бесчувственными. Они могут реагировать, но… на самом деле их уже нет.

Это был конструкт — больше любого, которого я раньше видела, — и в нем не было ничего, кроме темноты. Такая кромешная тьма, что никто из тех, кто был заперт внутри, не мог разглядеть даже собственного носа. Кроме меня, конечно. Я могла видеть все. Некоторые из глупцов метались, словно пытаясь найти выход, другие кричали, чтобы их отпустили, некоторые просто свернулись калачиком и плакали. Одна из дочерей Кадиры пошатнулась, налетела на брата и ударила его. Брат упал, схватившись за лицо.

Однако я должна отдать должное охранницам Кадиры, они держались стойко. Они оставались на своих позициях, готовые на случай возникновения явной угрозы. Сама Кадира держалась почти так же стойко. Ее руки вцепились в подлокотники кресла, а губы растянулись в оскале, но она не поддалась панике.

Лесрей оставалась совершенно неподвижной, только барабанила пальцами по подлокотнику кресла, которого даже не видела. Сука! Клянусь, цель ее жизни — вывести меня из себя.

— Мама, скажи Сссеракису, чтобы он продолжал, — сказала Сирилет. Она тоже была заключена в наш конструкт, но боялась она не темноты. Это было нечто более глубокое и болезненное. Мне не понравился вкус ее страха.

— Ах, так наша дочь все-таки меня помнит. Перестань игнорировать меня, дочь.

Сирилет не ответила.

— Покажи им, Сссеракис.

Темнота рассеялась, мы остались стоять на скалистом утесе в Севоари. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась Норвет Меруун. Вокруг нее жужжали инфицированные ею геллионы и молотильщики ветра. Три гигантских, изрыгающих огонь юртхаммеров тащились впереди пульсирующей массы врага, волоча за собой повозку, в которой могла бы разместиться половина Ланфолла. Гигантская насекомоподобная фигура с тысячью сегментированных ног дергалась в центре тележки. Она была опутана таким количеством цепей, что я едва могла разглядеть плоть под ними.

Теперь, когда торговцы, королевы и охранники снова могли видеть, они начали кричать, показывать пальцами, спорить. Трое из элитной охраны Кадиры направились ко мне. Джамис вскочил на ноги, очевидно, пытаясь всех успокоить. Кенто раздраженно посмотрела на меня.

— Это на самом деле или просто творение твоего конструкта? — спросила я Сссеракиса.

— На самом деле. — Голос моего ужаса прозвучал странно печально. — Она захватила Лодоса. Последнего лорда Севоари, который действительно противостоял ей. Теперь ничто не может встать у нее на пути. Ничто не может задержать наступление Норвет Меруун на ваш мир.

Скованные ноги снова задергались, темная кровь сочилась наружу и стекала по краю повозки, капая на серую землю. Я поняла, что цепи были закреплены на плоти Лодоса, а в его ноги и тело в сотне разных мест были воткнуты гигантские металлические колья.

— Он не может умереть. Как и Норвет Меруун, Лодос не может умереть. Но он может страдать. Страдать — его предназначение.

— Где мы, Королева-труп? — закричала толстая дочь Кадиры, которую подтолкнула мать.

Я направилась к ним, отойдя от края обрыва.