«Это долгий путь», — Салкич произнёс, не оборачиваясь. В его голосе слышалось недовольство жизнью. Его взгляд был прикован к дороге, словно он в любую минуту ожидал нападения на перекрёстке.

Я наклонился вперед между двумя сиденьями. «Куда мы едем?»

«Для тебя это ничего не значит, а даже если бы и значило, я бы тебе не сказала. Так лучше. Каждый хочет либо поцеловать Хасана, либо убить его. Я защищаю его и от того, и от другого. Те мужчины, которые следовали за тобой, они не хотят целовать Хасана».

В сети снова послышалось бормотание, и он поднял правую руку на случай, если я заговорю. Эти маленькие «Моторолы» идеально подходили для ближней связи. Дальность их связи составляла пару килобайт, за пределами которых их невозможно было прослушать, а поскольку они не оставляли большого следа, их было сложно отслеживать.

Он нажал кнопку отправки и дал ответ. Передняя машина тут же резко свернула вправо, но мы проехали перекрёсток и свернули налево. Салкич заметил беспокойство Джерри в зеркале заднего вида, когда мимо промелькнули уличные фонари, освещая салон. «Для нашей же безопасности».

Я снова наклонился вперед. «Как давно вы знаете Нухановича?»

Салкич смотрел перед собой на пустую дорогу. Прошло некоторое время, прежде чем я получил ответ. «Хасан — поистине выдающийся человек».

«Я так и слышал. Спасибо, что передали наше сообщение».

Он смотрел сквозь идеально чистое лобовое стекло, не видя ни единого пятнышка. «Моторола» затрещала, и он сосредоточился на том, что говорилось, прежде чем ответить. «Я передал ему ваше сообщение. Ему было интересно услышать о вашем посещении цементного завода».

«Как вы пришли работать на него?»

Он повернулся очень медленно и размеренно, и в стробоскопическом свете я увидел, что его лицо застыло, как камень. «Я не работаю на него, — просто сказал он. — Я служу ему. Он спас меня и мою сестру от агрессора, когда англичане, французы — все — просто стояли и заламывали руки».

Он похлопал водителя по плечу, помахал ему рукой, а тот кивнул и помахал в ответ. Похоже, все они чувствовали себя обязанными.

«Насир говорит, что в Багдаде это было шоком, когда вы спросили о Хасане. Насир умолял его покинуть город в течение часа. Он тоже всегда беспокоится о безопасности».

Салкич снова вышел вперед.

Я понял намёк и откинулся на спинку сиденья. Вскоре мы выехали из города и поднялись на возвышенность. Кроме света наших фар, единственным источником света были редкие проблески домов, разбросанных вдоль дороги.

Мы ехали по однополосной дороге с твердым покрытием, которая змеилась через хребет и спускалась в долину на другой стороне.

Пару тысяч километров спустя я заметил вдалеке задние фонари. Они были неподвижны и двигались справа. Салкич врезался в сетку, и огни начали двигаться, возвращаясь на дорогу. Вскоре мы приблизились к ним.

Я наклонился вперед. «Бензил?»

Салкич кивнул. «Я — единственное связующее звено с Хасаном в Сараево. Насир проведёт нас только часть пути, а потом я один отведу вас к нему».

Сиденье Насира тихонько скрипнуло, когда он переместил вес. Вокруг была лишь кромешная тьма, и фары выхватывали отдельные стволы деревьев и дома у обочины, когда мы проезжали мимо. Пару раз из-за одной из машин выбегала паршивая собака, чтобы наброситься на нас.

Джерри делал то же, что и я, вглядываясь в ночь. Руки его лежали на камере в поясной сумке, словно он всё ещё боялся, что на него вот-вот набросятся цыгане с камерами.

77

Вторник, 14 октября. Мы следили за задними фарами Audi на расстоянии около часа сорока, когда Салкич завел машину: «Мы почти достигли точки перехода».

Я догадался, что следующий этап путешествия будет не таким комфортным. Он покопался у себя на шее и вытащил два ключа на цепочке, к которой крепятся идентификационные бирки. К счастью, они принадлежали хорошей тёплой машине. Мне не хотелось рыться в жвачке в такую погоду.

«Все, что у тебя есть, останется с Насиром».

Джерри протиснулся между передними сиденьями. «А как же моя камера? Если он позволит мне сделать несколько снимков, я…»

Салкич повернулся к нему, его лицо было непроницаемым. «Ничего нельзя приносить с собой. И уж точно никаких электроприборов. Мы также вас обыщем. Не волнуйтесь, всё вернём после того, как вы увидите Хасана».

Задние фонари «Ауди» загорелись красным и не мигали. Когда мы приблизились, Салкич осторожно разговаривал по своему «Моторолле».

Мы почти настигли их, когда увидели проблему. Путь впереди преграждала мёртвая корова, и её товарищи, похоже, не горели желанием нас пропускать. Мы не могли объехать их из-за колючей проволоки по обе стороны от нас.