Начался дождь.

«Сейчас сидеть здесь бесполезно, будем выглядеть полными идиотами». Для обитателей плоских вершин всё будет очевидно. Мы встали и пошли вдоль реки обратно в отель.

75

Джерри поставил «Турайю» и камеру на зарядку, пока я искала в ящиках «Жёлтые страницы» или справочник, но ничего не нашла. Гидеоны тоже не приезжали.

В комнате было холодно, поэтому я не стал снимать полиэтиленовый плащ и достал из мини-бара пару бутылочек итальянского грушевого сока. Я посмотрел в залитое дождём окно. Над городом кружили два «Блэкхока», то и дело исчезая в серых облаках.

«Вот что получается». Я бросил ему бутылку, и он её встряхнул. «С нами могут произойти три вещи. Во-первых, к нам нагрянет Салкич, и, надеюсь, он будет с улыбкой. Во-вторых, к нам нагрянут люди с флэт-топов, и я полагаю, этого не будет. В-третьих, нас посетят все, кто нас навещает, и в этом случае мы завтра снова пойдём в мечеть и найдём Салкича, и проследим за ним. Если он не появится, нам придётся проверить телефонные справочники, поспрашивать, попытаться его выследить. Потом мы выясним, как он связывается с Нухановичем, и, надеюсь, узнаем, где Нуханович – тогда ты получишь свою фотографию, а я, может быть, узнаю, кто убил Роба. После этого я вернусь в Багдад. Может, убью того, кто убил Роба, а потом найду работу в округе. Почему бы и нет? У меня ещё куча дел».

Мы открутили крышки с бутылок. Джерри снова замолчал: может быть, ему не понравилось, что я заговорил об убийствах. Пора было сменить тему.

«Если нас сегодня вечером поднимут на плоские вершины, нам придётся соображать на ходу, как следует. Отсюда нет другого выхода, кроме как запрыгнуть на крышу кофейни, как в фильмах с Джеки Чаном».

Джерри нервно усмехнулся. Ему, как и мне, не хотелось провалиться сквозь брезент и оказаться согнувшись вокруг кофемашины. Но если придут не те ребята, это может оказаться единственным выходом. «Если мы всё-таки вырвемся и нам придётся разделиться, встретимся на парковке у моста Ромео и Джульетты, хорошо? Подожди там два часа. Если я не появлюсь, ты сам. Я сделаю то же самое, если приду первым. Понятно?»

Джерри довольно спокойно кивнул, но я знал, что он машет рукой. Я похлопал его по плечу. «Слушай, сомневаюсь, что это произойдёт. Если флэттопам нужен Нуханович, они подождут и посмотрят, приведём ли мы их к нему».

Я встал и подошёл к окну. Было уже темно, и свет фар пронзал дождь вдоль Аллеи Снайперов. «Что ж, я думаю, что осуждённые заслужили свой последний ужин, не так ли?»

Джерри улыбнулся и потянулся к телефону на прикроватной тумбочке. Он заказал нам обоим фирменное блюдо — бургер «Сараево» с картошкой фри, а также много дополнительного хлеба и красного соуса для бутербродов.

«Передай им, чтобы позвонили нам, когда принесут еду. Скажи, что мы оба будем в ванной, и ты хочешь убедиться, что кто-то из нас сможет открыть дверь».

Последнее, чего мне хотелось, — это открыть счет за то, что мы считали обслуживанием номеров, а вместо этого получить тележку с блюдами из блюд с плоской верхушкой и козлиной бородкой.

Джерри позвонил на ресепшен, узнал время первой молитвы и записался на приём в пять тридцать. Я думал, мы будем там одни. Салкич не выглядел так, будто заходит в мечеть до рассвета, но я мог ошибаться, и нам нужно было быть готовыми.

Мы оба остались как были, полностью одетые, в ботинках, со всем необходимым и готовые к выходу. Я лежал на кровати, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Джерри встал, схватил пульт с телевизора и начал переключать каналы. Я смотрел на экран, ни о чём не думая, просто пощипывал струпья на руке. Я знал, что долго не смогу этому сопротивляться.

Джерри положил пульт на живот, нажимая кнопки, и экран переключался с одной станции на другую. В конце концов мы остановились на «Законе и порядке», именно таком, как нам нравилось: с немецким дубляжом и сербско-хорватскими субтитрами. Мы понятия не имели, что происходит. Все много кивали, указывали на трупы, лежащие на полу, и прыгали в машины у ларьков с хот-догами.

Зазвонил телефон, и Джерри ответил. Еда уже была в пути.

Я заглянул в глазок и увидел официанта, склонившегося над тележкой. Козлиной бородки не было. Я открыл. Он подошёл, выложил всё на стол, взял два евро чаевых, которые я ему предложил, и ушёл.

Мы с удовольствием уплетали наши сараевские бургеры и чипсы, запили колой и вернулись к телевизору. Наш любимый канал выдохся после полуночи, и мы лежали на кроватях и читали. У Джерри был Herald Tribune, купленный в аэропорту Вены. Я просто просмотрел этикетку на банке с колой несколько сотен раз. Мы выключили свет около часа ночи, но Джерри продолжал переключать каналы. Мы смотрели, как Багдад и Фаллуджа получают хорошие новости от нескольких гранатомётов и горстки террористов-смертников на BBC World, а затем перешли к немецкой новостной викторине. Я получил один балл за то, что узнал Дэвида Хассельхоффа в фотораунде.

Раздался тихий стук в дверь. В свете телевизора мы с Джерри переглянулись. Слишком поздно, чтобы обслуга успела забрать грязное.

Он убавил звук пультом, мы оба сели, и я включила ночник. Его взгляд метался между мной и дверью, пытаясь что-то увидеть сквозь неё. Он прикусил губу. Раздался ещё один стук, на этот раз чуть громче.

Я встала, проверяя, надёжно ли закреплена поясная сумка на талии. Джерри тоже начал надевать свою.

В глазок я увидел пару новых серьёзных лиц, одетых в одежду от World of Leather. Их головы были так близко, что почти касались объектива.