«Конечно, я знаю, что делать, но не знаю, что сказать. Ты напеваешь, я сыграю».

Салкич вышел с туфлями в руках и шлепанцами на ногах и направился к толпе стоящих на коленях мужчин.

Я посмотрел на часы. Было ровно четыре тридцать.

Мы ждали, пока Салкик разуется и поднимется по каменным ступеням. Джерри несколько раз косо посмотрел на нас, пока мы следовали за ним и снимали ботинки, но, по крайней мере, он знал, что делает, как только мы вошли.

Приглушённые звуки в автокафе сменились низким, всепроникающим гулом людей, обращающихся к Богу. В молитвах мусульман нет посредников, нет викария или священника, обладающих исключительным доступом к номеру мобильного телефона Бога. Ислам предлагает верующему прямую линию связи с его создателем.

Салкич устроился на одном из ковров справа, примерно на полпути от ряда верующих, совершающих намаз.

Некоторые стояли с поднятыми ладонями; некоторые уже совершали земные поклоны; другие стояли на коленях, прижавшись лбом и носом к полу. Некоторые вслух обращались к Аллаху; другие тихо бормотали про себя.

Салкич стоял спиной к нам, расставив руки по обе стороны головы. Это была первая стадия Салаха, я это знал. Большинство ребят вокруг него уже были в деле.

Я скомкал салфетку в руке и опустился на колени справа от Салкича; Джерри сделал то же самое слева. Он посмотрел на нас обоих, но не выглядел обеспокоенным: он просто продолжал молиться. Он был очень хорошо одет. Рубашка выглядела итальянской и дорогой, как и шёлковый галстук и пиджак.

Ладони Джерри поднялись к голове. Салкич закончил свою речь и опустил руки по бокам. Я последовал его примеру и заговорил с ним, понизив голос. «Мы пытались связаться с Хасаном Нухановичем в Багдаде». Я проверил, доходит ли до него его голос. «Я был с евреем Бензилом, когда его убили. Нуханович знал, что он в городе – знает ли он, что тот мёртв?»

Салкич поклонился и пробормотал ещё несколько слов Аллаху. Его зелёные глаза слегка прищурились; он старался сделать вид, будто мои слова ничего ему не значат. Но мои слова достигли цели. Он знал Бензила: мы нашли нужного человека.

«Скажи ему, что нам нужно увидеть его как можно скорее». Я повернулся к нему, когда он выпрямился. «Скажи ему, что я был на цементном заводе. Я всё видел, даже что случилось с девушками после его ухода. Он знает, что они что-то припрятали? Я видел, что случилось».

Джерри наклонился вперед и бросил на меня вопросительный взгляд, пока я сунул комок салфетки в карман Салкича.

«Вот где мы сейчас. Нет времени проверять нашу преданность — за нами гонятся работорговцы. Возможно, нам придётся быстро покинуть город».

Салкич молча опустился на колени, а затем пробормотал в ковер: «Возвращайся в свой отель и жди».

Оставаться не было смысла: я уже сказал то, что хотел сказать. Несколько человек сердито посмотрели на меня, когда я потихоньку вышел, но большинство были слишком заняты своими делами, чтобы обращать на них внимание.

Плоские крыши тоже были здесь, у бокового входа, которым мы воспользовались ранее днём. Они, должно быть, всё видели. Чёрт с ним, ну и что? У меня и так было более чем достаточно поводов для беспокойства. Что бы он ни сказал, Салкич, привратник, либо передаст сообщение, либо нет. Я не мог это контролировать. А если Нуханович получит моё сообщение, он либо скажет «да», либо «нет». И это я тоже не мог контролировать.

Скоро я это узнаю. Если Салкич не справится со своей задачей, или справится, а Нуханович не захочет играть, то придётся долго и нудно преследовать Салкича, обманывать его или угрожать ему, чтобы узнать, где его босс. Чёрт возьми, я не зря сюда пришёл.

Джерри шёл рядом со мной, пока мы шли обратно к реке. Плоских вершин пока не было видно.

На тротуаре остановились два немецких внедорожника СФОР. Солдаты торговались с продавцом пиратских DVD.

Мы сидели на скамейке на детской площадке, примыкавшей к приземистому и уродливому бетонному многоквартирному дому, построенному в семидесятые. Если за нами всё ещё следят, мы скоро это узнаем.

С того места, где мы сидели, я видел две сараевские розы: одну у качелей, другую у фигурной горки. Сербы всегда говорили, что дети, погибшие во время осады, были непреднамеренными жертвами артобстрелов, но сараевцы знали лучше. Только от снайперского огня погибло около двухсот пятидесяти детей, а в действиях снайпера нет ничего случайного или нерасчётливого.

Бетонная облицовка всё ещё была покрыта корками и граффити. За горкой и качелями находилась мечеть размером примерно с двухкомнатный дом с каменным минаретом.

Джерри сделал счастливое лицо. «Что это было с Младичем? Ты правда там был? На фабрике? Чёрт, я же тебе эту историю рассказывал, но ты всё это время знал?»

Я кивнул, снова проверяя, нет ли рядом компании. Мне не нужно было просить Джерри сделать то же самое. Его взгляд блуждал по сторонам.

«Это правда, что он спас всех этих людей?»

«Что-то вроде этого».

«Если взять любой фильм — черт, было бы потрясающе, если бы...»

«Нет, никаких фотографий. У меня украли мой комплект. Я пытался вернуться в город и спрятался возле фабрики, когда услышал шум приближающихся фургонов».