Актриса долго и тщательно рассматривала снимок и вдруг радостно вскрикнула:

— А, ну конечно! Однако от нее-то я этого не ожидала! Ну все, теперь эта коварная сучка останется без солидной клиентуры — это я ей гарантирую. Будет в женской бане мозоли выводить!

Ольга терпеливо выслушала всю эту тираду, после чего скромно поинтересовалась, против кого она направлена.

— Это — квартира моей стервы-косметички! — возбужденно заговорила Аделаида Ивановна. — Теперь я узнала и ее обои, и ее софу. Я регулярно бываю у нее и даже рекомендовала Лину всем своим лучшим подругам, но сегодня же всех обзвоню и расскажу о ее коварстве! Нет, ну какова паршивка?

— А где она живет? — спросила Ольга, на этот раз едва сдерживая усмешку. Воистину, запас ругательных эпитетов Аделаиды Ивановны был неисчерпаем! Зато все — исключительно литературные.

— В Кондратьевском переулке. Да вот вам ее телефон…

Сразу после ухода актрисы Ольга позвонила косметичке Лине и, представившись в качестве клиентки, договорилась о завтрашней встрече.

Оказавшись в однокомнатной квартире, располагавшейся на девятом этаже одного из домов недалеко от Белорусского вокзала, Ольга с первого же взгляда узнала обои. На противоположной стене находились антресоли, где было достаточно места, чтобы замаскировать не только фотоаппарат, но еще и видеокамеру в придачу.

Косметичка Лина совсем не походила на «коварную сучку». Напротив, это была высокая, спокойная и неторопливая сорокалетняя женщина с измученным, рано поблекшим лицом, на котором резко выделялись круги под глазами. Судя по ее виду, поддержание своих клиенток в свежем и элегантном состоянии отнимало у нее столько сил, что на уход за собственной внешностью их просто не оставалось.

Впрочем, в разговоре она придерживалась откровенно снисходительного тона, который поначалу несколько удивлял и даже бесил Ольгу, не привыкшую к столь вальяжному обращению. Но вскоре она поняла причину и успокоилась.

В психологии несвободного человека заложено стремление унижать в отместку за собственное унижение. Поэтому любой слуга богатого господина непременно будет проявлять высокомерие по отношению к свободным, но не слишком богатым людям. И даже Лина, чье общение с богатыми дамами из московского бомонда ограничивалось выщипыванием волосков, прижиганием бородавок или изготовлением «причесок» в самых интимных местах, не смогла удержаться от соблазна поглядывать на «простых смертных» свысока.

Но вся эта снисходительность моментально улетучилась, стоило Ольге показать фотографию Аделаиды Ивановны и поведать о подлинной причине своего визита. Впрочем, судя по всему, главной причиной откровенной растерянности и даже шока явился не столько факт создания компромата, сколько угроза лишиться своих лучших клиенток и перейти на работу в женскую баню.

— Ну, и кто из ваших знакомых решил вас так жестоко подставить? — нетерпеливо поинтересовалась Ольга.

Лина заколебалась с ответом, и тут загудел домофон, висевший на стене в прихожей. Извинившись перед гостьей, она бросилась к нему и нажала кнопку. Ольга немедленно встала и вышла следом.

— Привет, это я, — произнес уверенный мужской голос. — Прошлый раз я оставил у тебя одну вещь и вот сейчас решил забрать.

— Но, Сергей, я сейчас не могу… У меня клиентка, — неуверенно забормотала Лина, оглядываясь на стоявшую рядом Ольгу.

— Пусть заходит, — негромко скомандовала та.

— Впрочем, если ты настаиваешь…

— Давай, давай, открывай! А пока я буду подниматься, надень белые кружевные чулки и пояс для резинок. Трусики можешь не надевать.

Перед появлением неведомого любителя «клубнички» Ольга успела заглянуть на антресоли, где, к своему вящему удовлетворению, обнаружила автоматическую японскую фотокамеру, способную делать снимки через любой заранее заданный интервал времени.

Любовником Лины оказался шикарный, атлетически сложенный, загорелый красавец, «которому только в женских клубах с сеансами стриптиза выступать», как решила про себя Ольга.

— Ого, какая у тебя милая клиентка, — весело произнес он, приветствуя обеих дам: Лину — поцелуем в щеку, Ольгу — поцелуем руки, которую она ему, впрочем, даже не подавала.

— Это не клиентка, — успела пробормотать Лина, отступая в глубину комнаты, словно от ужаса перед предстоящим скандалом, — она пришла по поводу Аделаиды…

— И что?

— Вам знакома эта фотография? — холодно осведомилась Ольга, показывая снимок.

— Я уже вышел из того возраста, когда интересуются подобными штучками, — мгновенно утрачивая игривый тон, заявил Сергей. — А в чем дело?

— Фотокамера на антресолях тоже не ваша?

— А вы что — из милиции? Тогда позвольте взглянуть на ордер.

— Нет, я всего лишь из сыскного агентства. Но теперь у Аделаиды Ивановны достаточно поводов для обращения в милицию…

— Сколько вы хотите, чтобы заявить ей, что ничего не узнали?

Да, этому молодцу явно не откажешь в сообразительности, позволяющей мгновенно оценить ситуацию!

— Не говорите глупостей! — резко заявила Ольга и зло прищурилась. — Кто вам заказал подобные снимки?