Таким образом, и вторая невинная хитрость удалась — Ольга оказалась в комнате исчезнувшего программиста и, пока его мать суетилась на кухне, провела беглый осмотр.

Естественно, там присутствовал компьютер — причем очень «навороченный» и подключенный к Интернету; естественно, имелся небольшой беспорядок в виде груды дискет, запчастей и всевозможной технической литературы; естественно, наличествовала полная небрежность в одежде — старая куртка, джинсы и ни одного приличного костюма.

Да-да, Ольга заглянула и в шкаф. Более того, она даже успела обшарить карманы куртки, в результате чего стала обладателем старого билета на метро, на котором был записан чей-то телефон.

«Ну, этого пока хватит, а для более детального осмотра нужен ордер на обыск», — решила она, направляясь пить чай.

Потратив на это полчаса, Ольга не выяснила ничего нового, кроме того, что официально Ведерников нигде не работал и целыми днями проводил за компьютером. От кого и за что он получал деньги, которые периодически отдавал ей, мать решительно не знала.

Простившись и получив приглашение «заходить снова», Ольга вышла из дома и спустилась в метро. Она подумала, что раз уже все равно находится неподалеку, то первым делом доедет до проспекта Мира, где располагалось Главное управление метрополитена, и выяснит по кодам станций, пропечатанных на билете, где именно чаще всего бывал Алексей Ведерников. Тем более что один код там повторялся целых три раза.

Кому принадлежит номер телефона, записанный на том же билете, она решила выяснить завтра.

Выяснение кодов станций метрополитена мало что дало, а трижды повторявшийся номер принадлежал станции «Ботанический сад», где жил пропавший программист. Таким образом, последней ниточкой оставался загадочный телефон…

Глава 3

То, что происходило возле телецентра одной из латиноамериканских столиц, шло в прямой трансляции не только по спутниковому телевидению, но и через Интернет.

Сначала все шло мирно — возле здания одной из телевизионных студий, находившейся рядом с автомобильной дорогой, стояла небольшая толпа пикетчиков, над которыми кружили два вертолета.

И вдруг автобус с зашторенными окнами резко затормозил и развернулся прямо посреди улицы. На оживленной магистрали мгновенно образовалась пробка, а воздух огласили отчаянные звуки клаксонов.

Одновременно с этим оба вертолета резко пошли на снижение. После первых же автоматных очередей, раздавшихся с воздуха, началось нечто невообразимое. Из автобуса стали выскакивать вооруженные автоматами люди в черных масках — кто-то в камуфляже, кто-то в военной форме, кто-то в гражданском.

Еще до начала стрельбы толпа пикетчиков замерла, предчувствуя что-то недоброе, но уже через мгновение люди шарахнулись в разные стороны, роняя свои плакаты. Раздались дикие вопли — немало пуль достигло своей цели, поразив тех, кто стоял в первых рядах. Некоторые из быстро соориентировавшихся водителей стали выскакивать из своих машин и убегать через дорогу, подальше от здания телецентра. Террористы отстреливали их прицельными залпами, явно наслаждаясь подобной охотой.

Тем временем нападение продолжалось. Асфальт перед зданием мгновенно окрасился кровью, льющейся из растерзанных автоматными очередями тел. Отчаянные крики слились в единый звериный вопль. Повинуясь команде своего командира, одетого в офицерскую форму, но без всяких знаков отличия, террористы быстро рассекли толпу на несколько частей и, держа дрожавших от страха людей под дулами своих страшных автоматов, стали загонять их в телецентр, охрана которого, после небольшой перестрелки, отступила в глубину здания.

Толкая в спины и остервенело ругаясь, автоматчики провели заложников в главную студию, из которой шли прямые выпуски теленовостей. И только здесь, после того как площадь, заваленная обезображенными трупами людей, опустела, вертолеты улетели, а террористы забаррикадировали вход в здание, стало ясно, что происходит.

Главарь террористов, стоя посреди студии, забитой испуганными людьми и окруженной автоматчиками, потребовал прямого эфира для того, чтобы сделать какое-то заявление.

Одна из камер крупным планом показала молодую семью — смуглый, светловолосый мужчиной лет тридцати бережно обнимал хрупкую молодую женщину, державшую на руках маленькую девочку. В выражении их лиц, обращенных друг к другу, было столько любви и нежности, отчаяния и надежды, что они невольно обращали на себя внимание всех окружающих.

— Странно, — вдруг произнес телекомментатор, — но, оказывается, фанатики имеют одно неоспоримое преимущество перед свободными людьми, которое почему-то никто не замечает, — для них не существует любовных трагедий! Они способны любить только свою идею и отдают свои жизни именно за нее…

Главарь террористов решил подкрепить свое требование наглядным примером. Обернувшись на группу шокированных заложников, он сделал знак охранявшим их автоматчикам подвести к нему одного человека. Они медленно, явно наслаждаясь безумным испугом своих будущих жертв, прошлись вдоль рядов, обводя их мутными от ненависти и наркотиков глазами.