— Что это? — хмуро спросил Розовски, не прикасаясь к стопке.

— Информация о взаимоотношениях Пардес-Шауля и Гив’ат-Рехева за последние два года, — гордо ответил Маркин. — Я сделал копии газетных статей. По-моему, тут все — включая позавчерашнее сообщение об освобождении из тюрьмы Шошана Дамари.

Натаниэль изумленно уставился на помощника. Маленький взъерошенный Маркин был очень доволен собой.

— Я разве просил об этом? — спросил Розовски.

— Но мы же будем искать, кто стрелял в Илана… в смысле, в Дамари! Я два часа проторчал в читальном зале, перерыл все подшивки… — Маркин совсем по-детски набычился и ретировался в угол. В углу стояло огромное старое кресло. Кресло помощник Натаниэля нашел невесть на какой помойке, притащил его в контору.

— Да, действительно, — буркнул Натаниэль. — Действительно, будем искать… — Вспомнив об аргументах, которыми он пытался несколько минут назад отговорить себя от расследования, он только вздохнул. Бросив помощнику ключи от автомобиля, сказал: — У тебя опять барахлят замки на задних дверцах… — И углубился в чтение собранных Сашей документов.

Маркин повертел ключи, спрятал их в карман. Ремонтировать «Субару» не имело никакого смысла. Странная нелюбовь Натаниэля к автомобилям, из-за которой он категорически отказывался от приобретения собственной машины, была особенным образом избирательна. Она почему-то делала исключение для автомобиля долготерпеливого помощника частного детектива и его многострадального автомобиля, который Розовски то и дело гонял в хвост и в гриву. При этом Натаниэль не забывал время от времени отпускать язвительные замечания относительно специфических психозов, присущих владельцам автомобилей, а также о недостатках несчастной маркинской «Субару».

Усевшись в любимое кресло, Маркин принялся раскуривать трубку, изредка бросая вопросительные взгляды на Натаниэля, быстро перелистывавшего ксерокопии старых газетных статей.

Из них следовало то, что он и так знал: два года назад обе банды схлестнулись в связи с переделом рынка наркотиков. Зачинщиком выступил Гай Ример. Именно его люди взорвали дом, в котором находилось нелегальное казино, принадлежащее Рону Дама-ри — младшему брату Шошана. Результатом развернувшихся боевых действий стали четырнадцать преступлений в течение двух лет.

— А Ронен говорил только о десяти… — пробормотал Розовски. — Хотя он имел в виду только последний год…

Обе цифры по израильским меркам казались великоваты. Пардес-Шауль — не Чикаго двадцатых годов, а Гив’ат-Рехев — не нынешний Санкт-Петербург. Шесть убитых, несколько раненых. Полиция периодически арестовывала участников то с одной, то с другой стороны, но за недостатком улик и. полным отсутствием свидетелей отпускала.

Война прекратилась два месяца назад. Причиной оказалось то, что парни Римера подложили бомбу не тому человеку. Вернее, не тот человек сел в автомобиль, заминированный парнями Римера. Дело в том, что среди двенадцати братьев Дамари имелся один, бывший по отношению к остальным одиннадцати белой вороной. Йосеф Дамари не имел ничего общего с криминальной деятельностью своих родственников. Он был весьма уважаемым раввином, известным всему Пардес-Шаулю своей благотворительной деятельностью. Насчитывались десятки, если не сотни людей, которым он так или иначе помог: одних вытащил из тюрьмы, других поддержал в критическую минуту добрым словом и небольшой суммой денег, у третьих пристроил детей в детский сад, школу или спортивную секцию. Говорили, что деньги на благотворительные дела ему давали непутевые братья, причем без особого нажима с его стороны.

В роковой день рав Йосеф попросил у Рона Дамари разрешения съездить на его машине по каким-то делам. Автомобиль самого раввина был в ремонте. В результате заряд взрывчатки, предназначавшийся для Рона, унес жизнь раввина Йосефа, отца шести маленьких детей и уважаемого человека.

Это убийство повергло в шок не только всех без исключения жителей Пардес-Шауля, но и членов банды Римера. Сам Гай, говорят, едва не покончил с собой. Так или иначе, но с этого момента война прекратилась. Сидевший в то время в тюрьме Шошан Дамари, правда, поклялся отомстить за кровь раввина. Но уже через неделю просочились слухи, что обе банды заключили перемирие и что это перемирие было благословлено отбывавшим наказание главарем.

Все это было очень интересно читать. Натаниэль разочарованно отодвинул бумаги на край стола.

— Это нам ничего не дает, — сказал он. — Кроме того, что сегодняшнее убийство противоречит последним сообщениям и является нарушением перемирия. Не очень вяжется с характером Гая Римера. Насколько я знаю, он держит слово.

— Он-то, может, и держит, — возразил Маркин. — И Шошан, возможно, тоже. Но ведь там есть и другие, помоложе, которым на все эти перемирия и обещания глубоко начхать.

— Д-да, все может быть… — с сомнением в голосе протянул Розовски. — Знаешь, во время Войны в заливе, в девяностом году, старший Ример, Йорам, сидел в тюрьме. После ракетных обстрелов в Гив’ат-Рехев были разрушены несколько домов. Нашлись сволочи, которые немедленно кинулись грабить разрушенные и брошенные квартиры. А заодно и квартиры тех, кто спускался во время обстрелов в бомбоубежища. Так вот, Йорам узнал об этом и пообещал разобраться с мародерами. Что ты думаешь? На следующий день грабежи прекратились. Мало того: украденное вернули владельцам. У этих ребят, — он постучал пальцем по оттискам статей, — конечно, серьезные проблемы с законом, и, честно сказать, я бы с удовольствием засадил за решетку их всех. Но кое-какие принципы у них существуют. И один из таких принципов — беспрекословный авторитет старшего в семье. Так что сомневаюсь я, что кто-либо осмелился нарушить обещание, данное лично Гаем и Шошаном.

— Но может быть, у Гая были сомнения в надежности слова Шошана? — не сдавался Маркин. — Шошан ведь пообещал отомстить. Дал слово. Родной брат все-таки, и в отличие от прочих никак не причастный к криминалу. Гай решил опередить его ради собственной безопасности. Нанял киллера, отправил проследить. И все.

— Д-да, возможно… — с сомнением в голосе согласился Розовски. — Хотя, еще раз повторяю, не похоже на них. И потом: в такой версии слишком много сомнительных мест.

— Например?