Конечно, Натаниэль блефовал: никогда в жизни он не заложил бы бандитам полицейского осведомителя. Даже такого малоприятного типа, каким всегда был владелец «Лас-Вегаса». И никаких расписок у него не было. Все дела он при увольнении сдал, как и полагается дисциплинированному служаке.

Но Шмилик-то этого не знал. И очень испугался. Это видно было по тому, как он побледнел: волной, начиная от кончика носа.

Натаниэль выждал некоторое время, с интересом наблюдая за игрой красок на лице владельца «Лас-Вегаса», а потом сказал:

— Позвони Гаю и передай: Розовски хочет с ним встретиться по личному делу. Сегодня. Сейчас. Понятно?

— А… а если он не в городе? — проблеял Шмилик. — Если он смылся от греха?

— Да, это возможно, — согласился Розовски. Подумав немного, он сказал: — Тогда созвонись с тем, кто остался на хозяйстве. Кто-то же остался в лавке? А?

— В к-какой лавке? — Шмилик явно не интересовался старыми еврейскими анекдотами.

— Неважно. Звони. Я пока выпью кока-колы, — он направился к холодильнику с напитками, взял запотевшую бутылочку с красной наклейкой и присел за угловой столик.

После недолгого колебания Шмуэль подошел к телефону. Повернувшись спиной к Натаниэлю, он позвонил куда-то. Что-то спросил, дождался ответа. Повесил трубку, набрал другой номер. На этот раз разговор длился немного дольше. Закончив, Козельски повернулся к сыщику. На лице его читалось облегчение.

— Езжай к старому стадиону. Гай будет тебя ждать.

— Спасибо, Шмилик. — Розовски отставил бокал в сторону, поднялся. — Сколько с меня? За колу и за «Давидофф»?

Шмуэль Козельски замахал руками:

— Какой «Давидофф»? О чем ты, Натан? У меня из сигарет кроме «Тайма» и «Ноблесс» ничего никогда не было! За колу — пять шекелей.

Натаниэль хмыкнул, бросил на стол пятишекелевую монетку и вышел.

5

К старому стадиону на другом конце города Натаниэль добирался боковыми улочками. Он не исключал слежки за собой, организованной старым другом Роненом. От вероятного хвоста лучше всего было скрыться в узких запутанных переулках с неожиданными поворотами, которые Розовски успел некогда изучить как свои пять пальцев. И потом, Натаниэль просто хотел собраться с мыслями перед встречей с гангстером. Несмотря на очевидность, ему не верилось в причастность Гая к убийству конкурента. Никакими фактами, подкреплявшими это мнение, Розовски не располагал. Просто интуиция (хотя он и сомневался в ее существовании). Словом, у ворот старого стадиона Натаниэль появился примерно через полчаса после разговора с Шмуэлем Козельски. Выбравшись из машины, он подошел к заржавелой сетке ограждения.

На поле с азартными криками гоняли мяч два десятка пацанов.

Понаблюдать за игрой детективу не дали.

— Ты Розовски?

Он оглянулся на голос. Молодой парень был незнакомым — видимо, телохранитель Гая. Широкие плечи, бритая голова, крохотная сережка в ухе. Из-под желтой футболки выглядывает золотая цепь с амулетом. В глубоко посаженных темных глазах — полное отсутствие интереса к окружающему миру.

— Подними руки.

Натаниэль покачал головой.

— Я не хожу с оружием, Гай это знает.

Телохранитель равнодушно пожал плечами, развернулся и вошел в покосившиеся ворота. Розовски последовал за ним. Поднявшись на пустую трибуну, они сели на лавочку: Натаниэль в третьем ряду, парень — позади него. Гай появился через минуту-другую в сопровождении еще одного телохранителя — близнеца первого. Натаниэль молча наблюдал за ним. Ример постарел за те несколько лет, в течение которых Розовски его не видел. Совершенно облысел, под глазами появились мешки. Ленивая походка потеряла былую упругость.

Правда, ощущение скрытой угрозы, всегда исходившее от бандитского главаря, осталось и даже усилилось.

Гай, не здороваясь, сел рядом с сыщиком. Спросил, внимательно наблюдая за игрой мальчишек:

— Ты меня искал. Ну, вот он я. Говори, с чем пришел? — В голосе слышалась хрипотца, появляющаяся либо от чрезмерного курения, либо от частого крика. Натаниэль вспомнил, что во времена молодости Гая ранили ножом в горло. С тех пор он слегка хрипел. Оставшийся на шее шрам укрывал шейным платком — вот как сейчас.

— Я насчет убийства Седого. Полиция уверена, что это твоих рук дело, — сказал Натаниэль, тоже не глядя на собеседника.

— Полиция всегда в чем-нибудь уверена, — ответил Гай. — Пусть докажут.

Они помолчали.

— Из того малыша получится классный нападающий, — сказал вдруг Гай, указывая на малорослого паренька в майке цветов клуба «Маккаби». — Помяни мое слово, Натан. У него в характере есть упрямство. Азарт. Остальное приложится.

Как раз в этот момент малыш остановился и с силой, которую Натаниэль в нем не предполагал, пробил по воротам соперников. Долговязый вратарь, не ожидавший удара, нелепо взмахнул руками, когда мяч уже запутался в сетке.